Впервые за многие десятилетия в груди звякнула нотка вины — резкая и болезненная, несмотря на всю свою крохотность. Он перевел взгляд с Джека на Даниэля и почувствовал, что мускулы лица превратились в подобие воска, заморозив выражение в дилетантскую пародию на улыбку.

«Какой же я уродливый, — подумал он. — Дряхлый, жестокий и полный лжи».

КАЛЬПА

В башне, томясь в ожидании…

Ударный вал вторжений нанес глубокие раны как верхним, так и нижним уровням Кальпы. Крайние бионы оказались практически сметены, причем первый бион — и Разбитая Башня — остались в весьма неустойчивом состоянии. Треть Защитников растворилась в огненных тучах. Было совершенно ясно, что финальный акт вендетты Тифона не за горами.

Гентун привел свои дела в порядок, проинспектировал ущерб, полученный Ярусами, и выяснил, что можно сделать для немногих выживших питомцев, которым еще не требовался визит Бледного Попечителя — жалкие остатки, буквально горсточка, забившиеся в свои ниши, где они хныкали молитвы и прощальные песнопения под присмотром нескольких самм, которые мужественно бродили по коридорам.

Ничего нельзя было сделать.

Он навсегда покинул Ярусы и вернулся в Разбитую Башню — не по приказу Библиотекаря, а по велению совести. Впрочем, сейчас он отдавал себе отчет в том, что любые его поступки уже учтены в замыслах того или иного Великого Эйдолона, и эта мысль наполняла Хранителя ненавистью в адрес каждого из них.

Порабощение. Как можно поработить умирающий космос? Что означает любой из эйдолонских планов для таких существ, как он? Существ, не способных на быстротекущее ноотическое мерцание, не говоря уже о передаче сигналов и элементов сознания от эпитома к эпитому? Не способных приблизиться к вскрытию сущности процессов мышления у этих властных созданий, которые до сих пор настаивали на своем происхождении от человека?

Вот и приходится ждать, пока на тебя соизволят обратить внимание служки Библиотекаря.

Гентун посмотрел вниз из высокого окна — треснувшего, закопченного по краям, покрытого кристаллическим налетом, который пытался залечить трещину с внутренней стороны, в то время как снаружи расползался мрак, отыскивая лазейку, чтобы просочиться в башню.

Наконец появились ангелины и заполнили просторную, некогда пустую залу — на сей раз их прибыло несколько тысяч: множество разнообразных форм и размеров — все с голубоватым льдистым оттенком, — сомкнули концентрические кольца вокруг Гентуна.

Он еще раз бросил на них взгляд, не выражая никаких эмоций, и вернулся к медитативному созерцанию того, что ныне лежало за границей реальности. Вряд ли кто-то из обитателей бионов станет свидетелем этой же картины: Эйдолоны, Ремонтники, равно как и последняя Формовщица предпочитали пребывать в неведении, нежели задумываться о неотвратимости быстро надвигающейся гибели. Несомненно, Хаос фундаментально изменился. Ни один из феноменов, осаждавших Кальпу, ранее не наблюдался.

Подумать только, как древняя эмоция любопытства деградировала до мертвенного высокомерия и снобизма — триумфа слепого довольства! Должно быть, именно это испытали существа, населявшие пятьсот живых галактик на последнем этапе Войн за материальную массу — ожидание трансформации или уничтожения по приказу Эйдолонов. А нынче сами Эйдолоны готовились сдаться Хаосу.

Похоже, им не придется рассчитывать на пощаду со стороны Хаоса. Гентун с мрачным удовлетворением отметил, что урок истории в данном случае будет усвоен до конца, и к ученикам не проявят жалости. Хранителя глубоко ранила мысль, что сам он некогда расстался со своим первородным веществом, отказался от вещественного наследия Ремонтника, чтобы в течение нескольких тысячелетий питать надежду на интеграцию в верхних урбаниях… «Предательство в высочайшей степени», — угрюмо заключил он.

Измена, гнуснее которой не может быть ничего…

Он меланхолично окинул взором контуры глубоко встроенного знания, которым наделил его Ратуш-Князь. Слепо верить ему, разумеется, нельзя. А когда это знание проявится, сможет ли оно преобразовать Хранителя в кальпийского ангела отмщения?

Ангелины не двигались — не нарушали течение его мыслей. Возможно, Библиотекарь также готовился к последним минутам.

Гентун задался вопросом, что сталось с молодым представителем древнего племени, которого он доставил в башню. Подвергнут анализу, вивисекции, рассечению на составные части в руках спятившего Эйдолона, одержимого бессмысленной жаждой к знанию мельчайших деталей? Или его держат под замком как призовой экземпляр среди неудавшихся каталогизированных экспериментов?

А что там, за границей реальности? Что проглядывает между сломанными, покосившимися Защитниками, которые до сих пор пытаются сберечь город?..

Хаос прожег путь сквозь почти всю древнюю реальность Земли, превратив время и фатумы в черную золу — попутное извращенной заботливостью инкапсулируя, консервируя особо пикантные кусочки, создав из них нечто вроде музея трофеев. Разбитые артефакты иных времен и древних городов — как земных, так и инопланетных, — каким-то образом транспортированных сюда и разложенных вокруг последних бионов Кальпы, ближе чем когда-либо: предупреждение для следующей перепуганной жертвы, которую вскоре переплавят, изуродуют и разбросают по темным полям Хаоса…

Несомненно, Тифон ненавидит все, что лежит внутри громадного, почти разорванного круга защиты? Несомненно, что все существование Тифона заключается в разламывании и перетасовке — и вечном недопонимании тайны творения?

Свидетель лежал серой, жуткой горой посреди груд умерщвленной истории; из его гигантской изуродованной головы по-прежнему выпячивался глаз, который медленно вращался и периодически бросал серый луч на вершину башни.

Гентун в очередной раз констатировал полное отсутствие эмоций в глуби собственного сознания. Узнать природу своего вековечного противника — супостата размозженных галактик, врага всех, кто когда-либо именовал себя человеком, — того, который разрушил жизнь, но подтолкнул к созданию существ, которых Гентун искренне любил и которых теперь предстоит бросить…

Пустота.

Только пустота.

Хранитель выискивал взглядом каналы, которые всегда появлялись среди зачумленных струпьев вокруг Кальпы, если приглядеться с еще незатронутых высот: пресловутые колеи, по которым скользят Молчальники, — громадные и сверхподвижные, несомненно, занятые охотой на пилигримов, путепроходцев. По этим колеям добычу доставляют в жуткие хранилища: Некрополь, Обитель Звука, Дом Зеленого Сна, Бастион Дланей, Долина Мертвых Богов, Ранящий Поток, Колодезная Равнина… или на любые иные форпосты мутаций и погибели, которые выдолблены, вырваны, слеплены, скручены из реликтов земли — что лежала вне границы реальности — за время, минувшее с момента разрушения башни.

Откуда мне известны эти названия?

Гентун посмотрел на ангелинов и сообразил, в чем заключался источник его знаний. Так что, в этом и состоял подарок Ратуш-Князя? Или клевреты Библиотекаря делились с ним частью своего знания? Как бы то ни было, Хранителю преподали небольшой урок «Хаосографии» — одарил и информацией, необходимой для выживания в стране беззакония.