Луна!

Таня еле сдержалась, чтобы не подпрыгнуть.

Она, определённо, сошла с ума! Откуда эти странные желания? Почему, ей хочется потрогать Андрея?

Точно — последствия ритуала признания щенков, другого объяснения она не могла найти.

Серая фыркнула, показывая, насколько её смешат рассуждения Тани.

«Объясни, что со мной?»

«Не бойся своих желаний!» — выдала волчица и свернулась калачиком, показывая, что больше ничего не скажет.

Вот и поговорили!

Насытившиеся дети заснули, Татьяна передала их няням, а сама торопливо поправила одежду.

Верховный так и сидел, задевая её плечом, и опираясь рукой о диван позади её спины.

— Ты такая красивая, — тихо проговорил он, осторожно дотронувшись до волос Татьяны.

Невесомое, почти невинное прикосновение, ударило током, растеклось горячей лавой по жилам и скрутилось спиралью внизу живота.

Татьяна закусила губу, пытаясь вернуть голове ясность.

— Скажи, ты хотела бы иметь еще щенков? — неожиданный вопрос сбил с толку.

— Щенков? Но у меня их уже двое!

— Не сейчас, а, когда-нибудь. В будущем?

— Не знаю, — честно ответила женщина. — Не думала об этом. Я же больше не в паре, откуда взяться новым детям?

— Допустим, ты встретишь пару, — продолжил Андрей. — Захочешь от него щенка?

— Зачем говорить о том, чего не может быть?

— Ты не хочешь ещё детей?

— Альфа, у меня нет пары!

Верховный отвернулся и встал.

— Отдыхайте. Когда что-то понадобится, говорите Катерине, вам всё тут же предоставят.

Это были очень необычные три дня.

Таня уже и забыла, каким может быть комфорт, и наслаждалась, впитывая каждой клеточкой пока недоступное для хуторян блаженство.

Мужчинам не понять, как много для женщины значит возможность принимать ванну в любое время, по первому желанию. Просто зайти в ванную, открыть краны, и оттуда потечёт горячая вода. Насыпать соли с любимым ароматом и нежиться. Да, сейчас ей на хуторе не приходится таскать воду в дом, а в душевой кабинке она даже сама нагревается, но до комфорта далеко.

Ванна, биде, просторные комнаты, в которых она находилась одна, еда, которую не надо готовить, а потом — мыть посуду. И как же чудесно гулять с коляской по ровным, асфальтированным и бетонным дорожкам! Совсем не то, что по заросшим травой буграм и ямам вокруг хутора.

С грустью, Таня поняла, что Полонский, отреагировав на быт хуторян с некоторой насмешкой, был, где-то, прав — Стасе было бы лучше в благоустроенном поселке. Что ж, если девочка после посещения родного клана захочет жить там, она не будет ей препятствовать.

Конечно, привязалась, а ещё — девочка не просто удочерённая, а молочная сестра Дарьи и Игната.

В один из первых дней после рождения близнецов, молока было больше, чем съедали дети, приходилось сцеживать. Однажды, Таня сцедила в стакан, но что-то её отвлекло, не успела вылить, отставила, а Стася взяла и выпила.

Теперь в запахе девочки появились и Танины нотки. Нет, краем, мазком, но, тем не менее. Татьяна видела, как кривился Александр Полонский, учуяв её запах на племяннице. Красивый и холодный. Очень похож на Кирилла, тот тоже признавал только собственное мнение. Как это Дёмин разрешил ей самой обставить дом? Наверное, просто, ему было всё равно.

Мысли плавно перешли на Кирилла.

А, любила ли она его? Да, любила.

Ещё, когда девчонкой была, специально к отцу бегала, чтобы на альфу посмотреть. И так счастлива была, когда Кирилл замуж позвал!

Хорошо жили, она не жалуется. Это теперь она понимает, что муж ей и половины не давал, что мог бы, но тогда она об этом и не подозревала. Думала, Кирилл сам по себе такой, безэмоциональный.

Вот, мурашек не было, и огонь не выжигал её изнутри, не скручивался спиралью от прикосновения. Это у неё что-то новое.

И спросить не у кого — что с ней. Не у бабушек же консультироваться?

Эля уехала, и она осталась совсем одна. Взрослые волчицы обращались к ней почтительно, фамильярности и доверительности не допускали, молодежь за свою не считала — самцы сторонились и избегали, а самки — здоровались, но общаться не рвались.

«Как прокаженная», — подумала женщина.

Киру не нравилось, когда она с кем-то проводила время, даже, если это были самки. Так и получилось, что общались с ней, как с Луной, а душу отвести было не с кем.

При воспоминании о бывшем муже нет больше любви. Нет обиды.

Осталась только жалость.

Может быть, у него ещё не всё потеряно? Может быть, он ещё найдёт своё счастье с хорошей волчицей? Главное, чтобы по взаимному влечению, если любви не случится. Она от всей души желает ему обрести счастье.

Конечно, же, никакого сотрясения у неё и в помине не было. Но за отдых она была благодарна — понежилась, как никогда не нежилась. Впервые в жизни побыла госпожой.

После визита к доктору, подтвердившего, что она здорова, Татьяна поинтересовалась у Андрея:

— Когда я смогу вернуться на хутор?

— Что тебе сейчас там делать? Бабушки в делах, Стася еще в гостях. Живите, разве, вам тут плохо?

— Не плохо, но, как-то, неправильно.

— Почему? Щенки — мои, вы имеете право жить здесь, сколько хотите. Успеешь еще на свой хутор.

И Таня уговорилась. Немного неудобно было перед Матвеем, но, с другой стороны, пока они под присмотром Верховного, волки могут не отвлекаться на её нужды.

— Надо спросить у альфы, — заметила она.

— Сам ему позвоню, — немедленно отозвался Андрей. — Когда должна вернуться Станислава?

— Через четыре дня.

Верховный кивнул:

— Отлично. У тебя еще четыре дня, которые мы проведём с пользой.

Татьяна вопросительно посмотрела на Андрея — какая ещё польза?

— Приглашаю тебя сегодня в театр.

— В театр! — ахнула Таня. — Правда? Ой, а платье… В чём я пойду? И — как же дети?

— Не переживай, подходящая одежда будет. А малыши — покормишь перед отъездом, а, если, они проголодаются раньше, чем мы вернемся, то их покормят другие волчицы. У нас у трёх пар груднички такого же возраста. Не переживай, дети голодными не останутся!

И платье доставили. А к нему — туфли, сумочку, тонкие чулки и пальто из белого кашемира.

Когда она вышла в холл, серые глаза мужчины потемнели до почти черных.

— Ты очень красивая, — хрипло проговорил Андрей и подал Татьяне коробку, — Думаю, это дополнит наряд.