Я, ликуя и смелея благодаря собственным способностям, указала на него пальцем:

— Лис. Он лис, и вы Лис. Можно я буду так вас называть и вслух тоже, а не только у себя в голове?

— Я всегда мечтал, чтобы меня так называли. Только никто до сих пор не предлагал, — признался Лиссай. Он повернулся на бок, подперев голову рукой и тем самым оказавшись ко мне еще немного ближе, и с улыбкой задумался. У меня сладко перехватило дыхание. Взгляд принца был обращен куда-то за мое плечо.

— Удивительно. Ты любишь мух и ос? — спросил он наконец.

— Что?

Сзади раздалось какое-то жужжание. Я, все еще в неге и истоме, обернулась. Помимо моих волшебных животных, вокруг беседки начали появляться летающие насекомые. Их становилось все больше. Постепенно пение птиц перекрыло отвратительное жужжание.

— Лис, — я вскочила. — Это не я.

— Точно? Это появилось после твоего колдовства.

Он тоже поднялся и напряженно встал впритык ко мне, неуютно скрестив руки на груди и насупив рыжие брови. Будто суровый взгляд королевского отпрыска мог остановить насекомых. Мы смотрели на то, как вдали, где белый туман мягко поглощал мшистые стволы, появляется какая-то странная черная линия. Будто невидимым пером провели жирную черту прямо по воздуху. Из нее появлялись все новые и новые твари. С тихими хлопками начали исчезать сотворенные мною иллюзии. Небо потемнело.

— Пошли домой, — попросила я. — У вас больше опыта. Давайте, вытаскивайте нас.

— Не получается, — с надрывом выдохнул Лиссай.

Он снова казался сумасшедшим художником, слишком высоким и худым для того, чтобы быть красивым, слишком уставшим для своего титула. Вдобавок ко всему я вспомнила, как и зачем вообще тут оказалась. Полынь в тюрьме, его собираются казнить! Прах побери!

Черные мухи начали с гулом виться вокруг нас. Какой-то мерзкий слепень попробовал сесть мне на руку. Я с отвращением откинула его. Черная полоса стала расширяться, приобретая очертания дыры. Внутри была липкая, грязная серость.

Я мысленно воззвала к унни, и щелкнув пальцами левой и правой руки поочередно, сумела откинуть насекомых на полметра назад. Это их только обозлило.

— Так, Лиссай, попробуйте сейчас расслабиться так же, как вы расслабляешься, чтобы попасть сюда, только на сей раз стремитесь в Шолох, ладно? — в моем голосе промелькнула паника.

Еще несколько агрессивных летучих жуков предприняли попытки укусить нас. Мерзкий гул нарастал, в ушах царил странный звон. Принц тяжело сглотнул, кадык так и дернулся вверх-вниз. Он закрыл глаза и сосредоточился.

— Тинави, — нервно буркнул Лиссай, не размыкая глаз, — А ведь насекомые и раньше появлялись при твоих визитах в Святилище. Вернее, после них. Ты думала над этим?

— Нет, — рявкнула я, вспоминая старое доброе, из прошлой жизни, заклинание Отпугивания Кровопийц.

Иноземцы считают, речь идет об упырях, но нет — всего лишь о комарах и прочих гадах. Мне кое-как удалось соединить новоприобретенную «дружбу» унни с классической теорией, но большого эффекта это не возымело: магический хлопок взорвал несколько десятков насекомых, но остальные лишь обозлились.

Я начала отмахиваться от насекомых руками. Их стало так много, что перестало быть видно беседку. Зато все расширяющаяся дыра просматривалась великолепно. Я с ужасом поняла, что теперь из нее лезут какие-то странные тени.

Черные, долговязые силуэты, будто бы состоящие из быстро мигающих густых точек. В области головы то и дело появлялись огромные глаза, сплошь зрачок и красные искры, но мгновение они спустя исчезали, чуть ниже чудился и пропадал оскаленный рот, пальцы на длинных руках крючились и нащупывали что-то. Тени двигались рывками, рыча на грани слышимости. Мухи, будто почувствовав хозяев, рванули к ним, облепили их, сделав чудовищ куда как более материальными и жуткими.

На их пути, собственно, были мы с Лиссаем.

Прах, прах, прах.

У принца нифига не получалось. Это было видно. Он бледнел и краснел, крепко зажмурившись и сжав кулаки, но Святилище — или как назвать то, чем оно обернулась? — не хотело отпускать своих жертв.

— Бежим! — наконец-то не выдержала я лика приближающихся тварей и потащила Лиса за собой в противоположную от них сторону.

Спотыкаясь, мы бежали по неприветливой сухой соломе, в которую превратилась нежная трава Святилища. В спины нам задул такой сильный ветер, что широкий капюшон летяги швырнуло мне на затылок. Боковым зрением я заметила белую клипсу-жемчужинку, прикрепленную к вороту справа.

Талисман Дружеского Ободрения от господина Бундруми! А я и забыла!

На ходу, продираясь сквозь неведомо откуда взявшие колючие кусты, слыша за спиной отвратительный рык, хрипенье, чавканье и гул насекомых, я зацепила клипсу за ухо.

«Карл, Карл, Карл,» — отчаянно думала я, сжимая раз за разом амулет. На секунду жемчужинка разогрелась, что показалось мне хорошим знаком, но почти сразу же остыла.

Я хотя бы попробовала.

Тем временем, дальше бежать было невозможно. Туман перестал быть просто конденсированной водой — теперь это было настоящая стена. Мы с Лиссаем бились в нее отчаянно, со всей яростью, но в итоге увязали, как бабочки в меду. Я с ужасом обернулась. Кривые, косые, неуклюжие и неукротимые силуэты из теней и насекомых подобрались к нам вплотную.

Одна тварь протянула жужжащую на все лады кисть из насекомых и коснулась моей головы. Я попробовала оттолкнуть ее, но куда там! Эта штука была, как бетон.

Я изо всех сил вцепилась в бледную руку Лиссая. Твари приближались. Большинство из них неожиданно бросились на принца. Хором мы заорали, его рука вырвалась из моей и скрылась в кишащем мухами мареве. Я пыталась растолкать тени, отодрать их от Лиса, но это мне не удавалось.

Меня трясло от ужаса, я не представляла, ЧТО они делают с ним. Из серой дыры в воздухе, которая, как живая, следовала за нами во время нашего побега, полезли еще тени, полетели еще мухи. Новая партия кинулась ко мне, облепив меня отвратительным коконом и начала как будто связывать меня, стягивать в туго перебинтованную мухами, оводами, слепнями и жуками мумию.

Неожиданно небо, которое я еще могла видеть, разорвала ярко-белая вспышка. Секунду спустя стали раздаваться невероятные крики — невозможно повторить это, они будто раздирали твои барабанные перепонки в куски. Твари отлепились от меня, и я увидела Карла, а рядом с ним — златовласую женщину невероятной красоты.

Мальчик мощными движениями рук развертывал в воздухе искрящуюся, плюющуюся во все стороны голубыми огнями фигуру, состоящую из множества треугольников, сложенных в единое полотно. Эта фигура была настолько четкой и явственной посреди творящегося вокруг липкого безумия, что больно было смотреть.

А вот внешность Карла не была такой ясной — наоборот, его лик как бы сбоил, не мог решиться, какое из сотни, нет, тысячи лиц выбрать. Тварей начало засасывать в сверкающие треугольники, но не успела я обрадоваться, как поняла, что со всех сторон в воздухе появляются все новые и новые серые дыры. А из них — тени и мухи, мухи и тени.