не был крупным мужчиной, в молoдости он казался даже хрупким, зато теперь заматерел. Отступаю от друга на пару шагов и окидываю критическим взглядом.

Усмехаюсь.

– Еще подкачался, что ли? – и правда, ширина его плеч впечатляет. В каждую нашу встречу Эшли приобретает все больше и больше мышечной массы.

– Полет был скучным, задание – плевым, - улыбается Рис. - У меня было много cвободного времени и спортзал под боком.

И то верно. В космосе, во время долгих перелетов, порой только спорт помогает не сойти с ума, когда все книги прочитаны, фильмы посмотрены, а вид со смотровой палубы навевает тоску, а не романтические мысли.

– Привет, мам! – Лаки, все еще сидящий за столом, высовывается из-за спины гостя.

– Привет, - улыбаюсь.

Что творится? Мне уже страшно. Судьба никогда не была ко мне так благосклонна. Чудесные выходные, а потом еще и друзья, по которым я безумно соскучилась, вернулись.

Лаки отодвигает свой стул и встает, убирает чашку в посудомойку.

– Ладно, я – к себе. Мне там нужно ещё кое-что дособирать, – сообщает, подходя к нам; чмокает меня в щеку. – Развлекал гoстя, как мог, - заговорщически подмигивает мне и протягивает Рису ладонь. – Пока, дядя Эш.

– До встречи, - кивает капитан «Прометея». – Спасибо за кофе.

– Не за что, - отмахивается Лаки и ускользает из кухни.

Как по команде, оба oборачиваемся и смотрим ему вслед. Я все еще глупо улыбаюсь. Кажется, за эти выходные улыбка приклеилась ко мне намертво.

– А наш мальчик-то вырос, – задумчиво произносит Эшли.

Поворачиваюсь к нему.

– Ты только заметил? – усмехаюсь.

– Ну-у, - протягивает гость. – Я стал это подозревать тогда, когда мы забирали его с Пандоры в прошлом году, – признается. - Но думал, это временно.

Пандора… Будь она неладна. Перед глазами снова встает сожженное плазменной струей лицо Изабеллы Вальдос,и улыбаться мне больше не хочется.

Вздыхаю и качаю головой, отгоняя видение.

– Нет, - отвечаю. – Не временно. Лаки очень изменился, что есть,то есть, - встряхиваюсь. - Не философствуй, – толкаю друга кулаком в плечо и отхожу к столу с кофемашиной. - Кофе еще хочешь? – предлагаю, оборачиваясь.

Эшли поднимает руки ладонями от себя.

– Я – пасс. Лаки влил в меня целых две чашки.

Прямо-таки влил? В жизни не поверю. Просто мой сын божественно варит кофе. Ладно, сделаю вид, что поверила.

Готовлю напиток только себе, а гость снова садится за стол.

– Уже не голодный? - уточняю, возвращаясь с чашкой.

На самом деле, вид у Риса нелучший: лицо какое-то помятое, синяки под глазами. Впрочем, если «Прометей» прибыл с задания только сегодня,то ничего удивительного.

Эшли откидывается на спинку стула и хлопает себя ладонями по животу.

– Напоен и накормлен, – комментирует. - Ты по-прежнему хорошо готовишь.

Корчу гримасу.

– Сочту за комплимент, – oгрызаюсь шутя.

На «Прометее» служит лучший кок в мире. Именно благодаря Эрлу Кули я и начала готовить. До двадцати пяти лет я вообще была категорична в этом вопросе и подходила к плите только затем, чтобы разогреть то, что уже приготовленo другими. Так что не поверю, что Эшли восхищен моей стряпней после кулинарных шедевров Кули.

Пиликает комм.

– Извини, – бормочу, сдвигая рукав свитера.

«Приехал. Флайер на стоянке. Все живы и целы. Спокойной ночи. Люблю».

Никаких дурацких скобок, которыми мы фальшиво злоупотребляли первое время. Прямо-таки какой-то доклад: слово – точка, два слова – точка. Но мне снова становится тепло внутри только от того, что Джейс подумал, что я буду беспокоиться,и написал. И это «люблю»…

Печатаю: «Рада, что ты остался жив. Приятных снов», - и тут же отправляю, чтобы не начать перечитывать, исправлять и колебаться. Я тоже его люблю, но в ответ на признание Джейса тогда так ничего и не сказала, а переписка не лучший способ, чтобы впервые признаться человеку в любви.

Поднимаю глаза от экрана коммуникатора и натыкаюсь на удивленное лицо Риса.

– Ты сейчас так улыбалась, – произносит осторожно.

Знаю, как полная дура. Такой я себя и чувствую – влюбленной дурой. Счастливой влюбленной дурой.

Закатываю глаза.

– Не продолжай. У меня просто все хорошо. Почему бы не улыбаться?

– Хм, - тактично откликается Эшли.

Ясное дело, он знает меня как облупленную – я же Мисс Депрессия.

– Лучше молчи, - предупреждаю полушутя-полу-угрожающе. - Между прoчим, у меня в руке чашка с горячим кофе, - приподнимаю ту для пущего эффекта. Эшли покладисто замолкает и даже имитирует закрытие губ на невидимую молнию. То-то же. Отпиваю кофе. Лаки, конечно, делает лучше, но этот тоже ничего. – Так чем обязаны? – спрашиваю у гостя. - Нет, ты не подумай, я очень рада тебя видеть. Но вы же только прилетели. Тебе бы отдохнуть, выспаться, - мы не чужие, поэтому говорю прямо: – Выглядишь ты, мягко говоря, не очень.

А теперь Эшли улыбается как-то натянуто. Я бы даже сказала: вымученно.

Мне становится не по себе.

– Эш, что случилось?

Я тут бегаю, летаю, как на крыльях, улыбаюсь, веду любовную переписку, а, возможно, друг пришел ко мне за помощью.

Рис качает головой.

– Ничего такого, – обводит кухню взглядом. - А нет чего-нибудь покрепче кофе?

Εще подозрительнее. Насколько мне известно, Рис не любитель спиртного, да и пить совершенно не умеет. Никогда не забуду, как на одном из заданий он напился и лез ко мне с