Вот он приставляет дуло к виску доктора Габиньо и спускает курок. Брызги крови и осколки костей падают на лесную подстилку.

Она глубоко вздохнула:

— Это слуга Виктора Константа.

Торон снова переглянулся с Бушу.

— Графа де Турмалин?

— Прошу прощения?

— Это один и тот же человек: Констант, Турмалин. Он пользуется тем или иным именем в зависимости от обстоятельств или общества, в котором вращается.

— Он дал мне визитную карточку, — невыразительно проговорила Леони. — Виктор Констант.

Рука Одрика Бальярда ободряюще сжала ее плечо.

— Граф де Турмалин входит в число подозреваемых в этом деле, Торон? — спросил он.

Инспектор помялся, однако, решив, по-видимому, что нет смысла скрывать, кивнул.

— И он тоже, как мы установили, отправился из Парижа в Миди через несколько дней после покойного мсье Верньера.

Леони его не слышала. Она вспоминала, как дрогнуло ее сердце, когда Виктор Констант взял ее под руку. Как она берегла его карточку, таясь от Анатоля. Как допускала его в свои дневные грезы и ночные сновидения.

Она привела его к ним. Из-за нее погиб Анатоль.

— Леони, — тихо спросил Бальярд, — Констант — тот самый человек, от которого спасалась мадама Верньер? С которым дрался на дуэли сеньер Анатоль?

— Тот самый, — заставила себя ответить Леони.

Бальярд прошел через комнату к круглому столику с напитками, налил Леони стакан бренди и вернулся.

— Судя по вашим лицам, господа, — сказал он, вкладывая стакан в ледяные пальцы девушки, — полагаю, этот человек вам известен?

— Верно, — подтвердил Торон. — Его имя несколько раз фигурировало в расследованиях, но доказательств всегда оказывалось недостаточно, чтобы предъявить обвинение. По-видимому, он затеял вендетту против мсье Верньера — хитроумную и коварную газетную кампанию. Правда, в последние несколько недель он стал менее осторожным.

— Или более наглым, — вставил Бушу. — Имело место происшествие в доме э-э… развлечений в квартале Барбе Каркассона, после которого девушка осталась жестоко обезображенной.

— Мы полагаем, что его все более безрассудное поведение отчасти вызвано прогрессирующим развитием его… заболевания. Оно уже поразило мозг. — Торон, отвернувшись, одними губами, чтобы не слышала Леони, произнес слово «сифилис».

Бальярд обошел кушетку и сел рядом с Леони.

— Расскажите инспектору все, что знаете, — сказал он, взяв в руки ее ладонь.

Леони поднесла бокал к губам и сделала еще глоток. Алкоголь обжег горло, зато заглушил кислый вкус во рту.

Что толку теперь скрывать?

Она заговорила, не умалчивая ни о чем, описывая все подробности — от похорон на Монмартре и нападения в пассаже «Панорам», к той минуте, когда она и ее любимый брат вышли из почтовой кареты на площади Перу и дальше — к кровавым событиям этого вечера в лесу Домейн-де-ла-Кад.

Март, сентябрь, октябрь.

В комнате наверху Изольда все еще металась в беспамятстве горячки, поразившей ее при виде падающего наземь Анатоля.

Видения тревожили ее разум. Глаза блеснули, приоткрывшись. На один короткий счастливый миг ей показалась, что она лежит в объятиях Анатоля и свет единственной свечи отражается в его карих глазах, но видение померкло. Кожа соскользнула с его лица, под ней открылся череп, мертвые кости, зубы и черные дыры на месте глаз.

И непрестанный шепот. Зловеще звенящий голос Константа просачивался в ее горячечное сознание. Она металась на подушке, стараясь выбросить из головы эхо его голоса, но от этого какофония лишь становилась громче. Где голос, где эхо?

Она уснула и увидела их сына, плачущего по отцу, которого никогда не видел, отгороженного от Анатоля словно стеклянным экраном. Она плакала по ним обоим, но ни звука не сорвалось с ее губ, и они не слышали ее.

Она протянула руку, и стекло разлетелось мириадами острых осколков, и она смогла коснуться кожи, холодной и твердой, как мрамор.

Воспоминания, сны, предчувствия. Разум, разбитый жестоким ударом.

Когда часы отсчитали последние минуты до полуночи, часа ведьм, засвистел ветер, завыл, застучал в деревянные рамы окон.

Беспокойная ночь. В такую ночь не к добру выходить из дома.

Среда, 31 октября 2007

Когда Мередит проснулась второй раз, его уже не было.

Она потрогала ладонью то место рядом с собой, где он лежал. Простыня остыла, но слабый запах еще держался на подушке, и на ней осталась вмятина от его головы.

Из-за закрытых ставен в комнате было темно. Мередит взглянула на часы. Восемь. Она догадалась, что Хол пораньше вернулся в свою комнату, чтобы служанки не увидели, как он выходит от нее. Ее рука потянулась к щеке, словно кожа еще сохранила воспоминания о его прощальном поцелуе, которого она не запомнила.

Она полежала немного, зарывшись в одеяла, размышляя о Холе, о том, как он лежал с ней рядом, о чувствах, которые она допустила в свою душу прошедшей ночью. От Хола ее мысли плавно перешли к Леони, девушке с медными волосами, тоже побывавшей у нее ночью.

«Я не могу уснуть…»

Слова из сновидения, запомнившиеся Мередит, услышанные, но не произнесенные. Чувство жалости, беспокойство — Леони чего-то хочет от нее.

Мередит выскользнула из-под одеяла. Выбрала пару теплых носков, чтобы не мерзли ноги. Хол забыл у нее свой свитер, лежавший у кровати, там, где он сбросил его вечером. Она прижала свитер к лицу, вдохнула запах. Потом надела на себя, хоть он висел на ней мешком, и быстро согрелась.

Она взглянула на портрет. Фото солдата в оттенках сепии, прапрадеда Верньера, осталось заткнутым за уголок рамы, как она оставила с вечера.

Мередит почувствовала, как что-то складывается. Разнородные идеи, скопившиеся у нее в голове, за ночь улеглись на места.

Очевидно, начать следует с того, что выяснить, был ли Анатоль Верньер женат, хотя это легче сказать, чем сделать. И еще нужно будет выяснить, что связывало его и Леони Верньер с Изольдой Ласкомб. Жили они в этом доме в 1891 году, в то время, когда был сделан снимок, или просто заехали погостить? Как напомнило ей вчерашнее детективное расследование в Интернете, обычные люди не упоминаются в Сети без особых причин. За ними приходится гоняться по генеалогическим сайтам, а значит, чтобы получить информацию, нужны имена, даты и места рождения и смерти.

Она подключила компьютер и открыла почту. С разочарованием увидела, что от Мэри ничего нового нет, но все равно отправила еще одно письмо в Чапел-Хилл, с описанием последних суток и просьбой проверить еще кое-что. Она ничего не написала о Леони. Не стоит давать повод для беспокойства. Закончила обещанием оставаться на связи и нажала «отправить».