Решающий прорыв имел место в северной части укреплений, там, где находился король Ричард. Больной монарх, все еще слишком слабый, чтобы идти самостоятельно, был принесен на передовую на носилках, «покрытых шелковым покрывалом». Укрываясь за большим щитом, он метко поражал неудачливых мусульманских воинов из арбалета. Среди убитых им был один воин, из хвастовства надевший доспехи Обери Клемана. 5 июля саперы прорыли еще один ход, забили его лесом и подожгли, вызвав частичное разрушение прилегающих стен. Как и в Проклятой башне, перед крестоносцами предстала засыпанная булыжниками трещина, через которую устроить массированную атаку было невозможно. Реакция Ричарда продемонстрировала и его изобретательность, и трезвую оценку основных реалий войны. Зная, как заметил один из очевидцев, что «всех привлекает запах денег», король предложил две золотые монеты каждому, кто принесет камень из поврежденной стены. Это была почти самоубийственная работа: приходилось уклоняться от стрел, летящих из луков и арбалетов, да и мусульмане отчаянно защищали пролом в стене, бросаясь врукопашную на любого, кто к нему приближался. Но все же многие рисковали, особенно когда король поднял награду до трех, а потом и до четырех монет. Несмотря на усилия гарнизона, в течение пяти следующих дней уловка Ричарда принесла плоды. К 11 июля в стене открылся довольно-таки внушительный пролом, хотя за это пришлось заплатить высокую цену. В других местах снова пошли в ход катапульты, постепенно наращивая давление до такой степени, что некоторые мусульманские защитники города стали прыгать со стен, предпочитая смерть плену.[282]

Поскольку поражение теперь представлялось неизбежным, командиры гарнизона Акры стали зондировать почву для переговоров, хотя сражение при этом продолжалось с неослабевающей силой. Хронология и подробности капитуляции Акры беспорядочны. Возможно, аль-Маштуб и Карагуш открыли переговоры еще 4 июля, и тогда неправильно приписывать Ричарду больше заслуг, чем Филиппу, в успешном завершении осады. Именно совместная мощь армий Анжу и Капетингов в конце концов подчинила Акру. Очевидец из числа крестоносцев так описывал ситуацию, в которой оказались мусульмане: «Они боялись того, что видели, когда весь мир пришел, чтобы их уничтожить; они видели разрушенные стены, пробитые и рухнувшие, видели своих людей ранеными, убитыми, разрубленными на куски. В городе оставалось 6000… но этого было мало».

Мусульманин в лагере Саладина в это же время отметил, что «гарнизон Акры посмотрел в лицо смерти». Опасаясь, что их истребят до последнего человека, если город будет взят штурмом, мусульмане выбрали капитуляцию и жизнь. Примерно 6 июля Ричард и Филипп разрешили мусульманским послам покинуть город, чтобы они могли обсудить условия перемирия с Саладином, но договориться не удалось. Султан все еще лелеял надежду на то, что полного разгрома удастся избежать. Был составлен план внезапной ночной вылазки городского гарнизона, но он был выдан христианам перебежчиком — мамлюком из армии Айюбидов. Предупрежденные о нападении, крестоносцы выставили дополнительную стражу, и, хотя войска Саладина провели всю ночь с оружием в руках, никакого прорыва позиций франков так и не произошло. В это же время к мусульманам прибыло немалое сирийское подкрепление, активизировав мысли о последней отчаянной контратаке.

Но лидеры крестоносцев — Ричард и Филипп — уже не сомневались, что одержали верх. В последующие дни они заняли железную позицию, отклоняя любые предложения, не удовлетворяющие их честолюбивым требованиям. Степень участия Саладина в этих переговорах не вполне ясна. Мусульманский очевидец всячески постарался отделить его от процесса, поддерживая ауру непобедимости султана. Было сказано, что, получив проект согласованных условий, Саладин «выразил глубокое неодобрение», но, несмотря на его осуждение любой капитуляции, Акра стремительно сдалась. А христианский очевидец утверждает, что Саладин «согласился на капитуляцию города, когда защищать его стало невозможно», и поручил его командирам «добиться наилучших условий». Маловероятно, что короли крестоносцев пошли бы на мирные переговоры, не имея твердой уверенности, что султан будет соблюдать достигнутое соглашение.[283]

В любом случае 12 июля 1191 года была достигнута договоренность, завершившая осаду Акры. Город и все его богатства переходили франкам, которые обязались сохранить жизни находившимся в городских стенах мусульманам. Гарнизон города останется в заложниках до выполнения других условий сделки: выплаты 200 тысяч золотых динаров, возвращения захваченной в Хаттине реликвии — частички Истинного креста и освобождения 1500 франкских пленных «простого происхождения», а также от 100 до 200 поименно названных аристократов. Уступки такого масштаба говорили о безусловной победе латинского христианства.

После почти двухлетней ожесточенной борьбы сражение за Акру завершилось не безумным кровопролитным грабежом, а неожиданным миром. Когда условия перемирия были согласованы, по христианским армиям был отправлен глашатай, чтобы возвестить о немедленном прекращении военных действий и о том, что «нельзя ни делать, ни говорить ничего, что могло бы оскорбить или спровоцировать турок, не следует больше стрелять по стенам и по туркам, которые могут показаться на них». Странное спокойствие воцарилось в Акре и ее окрестностях. Христиане с любопытством наблюдали, как турки ходят по вершине городских стен. Ворота города наконец распахнулись, и гарнизон вышел, чтобы сдаться. Наблюдавшие за этой сценой крестоносцы были в немалой степени удивлены. Оказалось, что безликие противники последних месяцев — вовсе не толпа дикарей, а «люди, обладающие достойным восхищения мастерством и исключительной отвагой… не сломленные несчастьями. Их лица оставались решительными». Некоторые франки показали меньше самообладания, оплакивая осквернение «разрушенных церквей Акры» руками людей «проклятой расы», но в целом капитуляция шла без сцен насилия.[284]

Как и их мусульманские противники, участники Третьего крестового похода проявили в Акре удивительную стойкость, поддерживая осаду и в испепеляющую жару, и в пронизывающий холод. Их не сломил ни голод, ни болезни, ни беспрерывные сражения. Тысячи, возможно, даже десятки тысяч людей нашли свою гибель во время этой осады — точный подсчет потерь невозможен. Во всяком случае, среди знати, чью жизнь и смерть легче проследить, потери оказались беспрецедентными: патриарх, шесть архиепископов, двенадцать епископов, около 40 графов и 500 других представителей аристократии. Короли Англии и Франции не начинали эту борьбу, но активно участвовали в ее успешном завершении. До их прибытия воюющие стороны зашли в тупик. Ресурсы и новая энергия, которую Ричард и Филипп привнесли в борьбу, склонили чашу весов в пользу крестоносцев. Это была победа, которую оба монарха по праву считали своей. Когда гарнизон разоружили, они вошли в город, чтобы потребовать свой приз.