Файнман покачал головой:

— Это лишь докажет, что путешествие совершил ваш пропуск, но не вы лично. Мне нужен человек, живой человек, который в эту ночь видел вас далеко от места преступления.

Лютер подумал о Петровиче. Нельзя ли заставить его дать показания, что в ту ночь Лютер был в хижине?

— Такой человек есть. Его зовут Бренцис Петрович. В воскресенье вечером он... м-м-м... кое-что доставил в хижину.

— Могу ли я спросить, что именно? — осведомился Файнман.

Лютер отвел глаза:

— Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос.

— В чем дело? — спросила Джиа. — Сегодня ты сам не свой.

Ее беспокоило настроение Джека. Явился он не просто уставшим, а совершенно вымотанным, но ничего не хотел рассказывать. Вчера она тоже утаила, как чуть не попала под машину: рядом крутилась Вики, и Джиа не хотела пугать ее. И, учитывая настроение Джека, может, в самом деле не стоило откровенничать.

Он, обмякнув, расположился в большом кресле перед телевизором. По кабельному каналу шла сводка новостей. Джек устало улыбнулся:

— Хочешь сказать, что нынче я не похож на светского льва?

— Ты никогда не вел светскую жизнь и не бывал в этой роли, просто сейчас у тебя такой вид, словно ты за сотню миль отсюда. И я знаю, что это значит.

— Вовсе не то, что ты думаешь.

Ей уже доводилось видеть его в таком состоянии, и конечно же она все понимала.

— Одно из твоих наладочных дел пошло не лучшим образом, да?

Джек выпрямился в кресле и придвинулся поближе. Когда Джиа оказалась в пределах досягаемости, он взял ее за руку, притянул к себе на колени, обнял и уткнулся носом ей в шею.

— В данный момент я не занимаюсь никакими ремонтными работами.

Его дыхание щекотало Джиа, так что она отклонилась и посмотрела на Джека:

— А мне помнится, что ты упоминал о каких-то двух.

— Так и было. Но они завершены. Просто для одного из моих клиентов ситуация разрешилась не лучшим образом.

У Джека был какой-то мрачный тон. В прошлом году они договорились, что он будет давать ей лишь общее описание того, чем занимается. Он не считал, что должен сообщать имена или приводить подробности, которые люди ему доверяли. И Джиа это устраивало. Знание деталей доставляло бы ей беспокойство.

Что касается последних дел, она знала лишь, что одно имело отношение к какому-то шантажисту, а второе — к пропавшему сыну.

— С ним все в порядке?

— Давай не будем говорить на эту тему. Она закрыта.

Если это в самом деле так, подумала Джиа, почему у тебя такой вид? Но она знала, что вопросов лучше не задавать.

— Ну что ж, тогда я сообщу тебе, что у нас будет здоровый, крепкий ребенок.

Этим утром ультразвуковое исследование показало, по словам доктора Иглтон, «совершенно нормальный двадцатинедельный утробный плод».

Утробный плод? Она вспомнила, как у нее мелькнула мысль: «Это не плод. Это мой ребенок».

Джек крепче обхватил ее.

— Смотреть, как он шевелится, как сосет свой пальчик... это здорово, не так ли? Господи, да это просто потрясающе.

— Он? Да они сами еще не знают пол малыша.

— Да. но я-то знаю. Я...

Она почувствовала, как Джек напрягся. Не выпуская ее, он потянулся за пультом ТВ. Когда звук усилился, она услышала сообщение о женщине, погребенной в бетоне.

«...подтвердилось, что останки принадлежат пропавшей нью-йоркской журналистке Джейми Грант. По предварительным данным, ее заживо закатали в бетон».

— О господи! — воскликнула Джиа. — Какой ужас!

Джек промолчал. Его взгляд не отрывался от экрана. Казалось, он под гипнозом.

"Символы, отлитые на бетонной колонне, полностью соответствовали тем. которые находили по всему свету в храмах дорменталистской церкви, а форма для отливки колонны была найдена в Нью-Джерси, на складе фирмы по производству бетона, принадлежащей члену Высшего Совета данной церкви.

Мисс Грант была уважаемым журналистом и бесстрашным критиком дорменталистской церкви. Ей убийство потрясло мир журналистики. Мы скорбим о ее кончине".

— Подожди минуту. — Джиа внимательно посмотрела на Джека. — Всего минуту. Разве ты не говорил, что сын, которого ты ищешь, — дорменталист?

Джек продолжал смотреть на экран.

— Неужто я это сказал?

— Да, сказал. Я пом...

Он сжал ее в медвежьих объятиях.

— Секундочку. Посмотри, что это там за уголовник.

Повернувшись, она как раз успела увидеть смутно

знакомое лицо мужчины, которого вели к полицейской машине.

«Кроме того, как нам рассказали, — может, это случайное совпадение, а может, и нет, — Лютер Брейди, глава дорменталистской церкви, подозревается в убийстве бывшего полицейского из Бронкса. Ему отказано в праве освобождения под залог».

Джиа повернулась к Джеку:

— Ты имеешь к этому какое-то отношение?

И в первый раз за утро она увидела его счастливую улыбку.

— Боюсь, я принес вам плохие новости, — сказал Файнман, обращаясь к Лютеру Брейди. который сидел уткнувшись в стол.

Лютер поднял голову, но не произнес ни слова.

Значит, они нашли тело Грант. Но как? В новостях сказали, что власти Пенсильвании действовали, исходя из полученной информации. От кого?

Это мог быть только кто-то со стороны...

Однако теперь ничего не имело смысла.

Лютер посмотрел на Файнмана, как всегда элегантного.

— Какие еще плохие новости?

— Похоже, мистера Петровича найти не удастся. Мой расследователь выяснил, что он уехал в своем фургоне и не вернулся. Фургон был найден в нижнем части Манхэттена. В полицейском рапорте упоминались пятна крови на переднем сиденье. Петрович исчез без следа.

Лютер снова опустил голову. Каких бед ему еще ждать?

В любом случае Петрович вряд ли стал бы давать показания. Человек с таким послужным списком, скорее всего, за милю обходит полицейский участок.

— Я закинул удочку... относительно сделки о частичном признании вины, — сказал Файнман.

— Я не буду...

— Не торопитесь отказываться, мистер Брейди. Подумайте как следует. Вы знаете, что делается за этими стенами. Ваша церковь горит со всех сторон. Похоже, весь мир считает, что ваша организация убила эту женщину-репортера, чтобы заставить ее замолчать. Что никоим образом не идет вам на пользу.