class="p1">В 2006 г. Ольмерту было 60 лет, и он обладал немалым политическим опытом. Еще в 1990–1992 гг. Ольмерт входил в состав правительства Ицхака Шамира, занимая пост министра здравоохранения. В 1993 г. он, баллотируясь на пост мэра Иерусалима, провел впечатляющую предвыборную кампанию и одержал победу над всеми уважаемым Тедди Колеком. Вступив затем в союз с ортодоксальными партиями, Ольмерт успешно управлял столичным муниципалитетом; в 2003 г. он возглавляя избирательный штаб Шарона, баллотировавшегося на второй срок. Ольмерт пользовался репутацией серого кардинала партии Кадима. Следует особо отметить следующее обстоятельство: Ольмерт, имевший на протяжении многих лет репутацию человека явно выраженных правых взглядов и убежденного консерватора, значительно смягчил свои позиции, достигнув ведущего положения на общенациональном уровне. Он, вместе с Шароном, принадлежал к числу самых первых лидеров Ликуда, которые осознали необходимость эвакуации войск из сектора Газа и выработки компромиссной позиции по вопросу поселений Западного берега. Собственно говоря, он был именно тем политиком, который — от имени Шарона — первым поднял этот вопрос и поставил его на обсуждение.

Однако положение советника премьер-министра и человека, выступающего от имени своего патрона с лозунгами и заявлениями, менее рискованно, чем высказывание тех же идей, но уже на посту премьер-министра. В Израиле общественное мнение славится своим непостоянством, и в этом имели возможность убедиться, к своему сожалению, как Шимон Перес, так и Эгуд Барак. Израильтянам необходимо, чтобы их лидер, прежде всего и главным образом, обладал опытом и репутацией в сфере безопасности. Несомненно, Рабин и Барак отвечали такого рода требованиям. Шарон, личность в известном смысле еще более харизматическая, чем Рабин или Барак, олицетворял к тому же не только силу, но и жесткость, которые, как считается, необходимы для борьбы с палестинским насилием. Как заметил с присущей ему циничностью президент Египта Хосни Мубарак, “один только Шарон в состоянии добиться мира с палестинцами”. Был ли в состоянии штатский человек, такой, как Ольмерт, при всем своем политическом опыте, провести демаркационную линию по территории Западного берега и после этого заявить нестабильным властям Палестинской автономии, раздираемой своими собственными внутренними конфликтами: “Здесь будем жить мы, израильтяне, а здесь, занимая 90 процентов этой исторической земли, будет жить ваш народ”? Или сказать иерусалимским евреям, прямо и откровенно: “Это теперь наша столица, но нам следует, приложив все усилия, найти путь для предоставления палестинцам возможности хотя бы чисто символически присутствовать в этих кварталах, где они прожили на протяжении нескольких поколений”? И у израильских евреев, и у палестинских арабов не существовало никаких сомнений в том, что Шарон смог бы не только найти подходящие слова, чтобы высказать все это, но и добиться выполнения сказанного путем категорических требований, а если понадобилось бы, то и путем лобовой атаки.

Израильскому народу предстояло вскоре получить ответ на эти вопросы. Выборы в кнесет 28 марта 2006 г. принесли ряд незначительных сюрпризов. Партия Кадима действительно получила большинство голосов — хотя надо признать, что ее 29 мандатов оказались не столь впечатляющим большинством, как это прогнозировали опросы. Израильская партия труда, со своей стороны, оправилась после поражения, которое она потерпела осенью 2005 г., и заняла второе место со своими 19 мандатами, став, таким образом, самым вероятным партнером Ольмерта по коалиции. Однако все предсказания относительно того, что коалиционные переговоры будут непродолжительными, как после второй победы Шарона, не оправдались. Согласно израильской политической традиции, переговорный процесс затянулся из-за многочисленных разногласий. Для того чтобы иметь большинство в кнесете, необходимое для формирования правительства, к коалиции нужно было присоединить одну (или более) малых партий: Шас (12 мандатов), вновь созданную Партию пенсионеров (семь мандатов), Исраэль бейте-ну (“Наш дом — Израиль”), партию правой ориентации, электорат которой составляли преимущественно выходцы из бывшего Советского Союза (11 мандатов) или даже ультраортодоксальную партию “Еврейство Торы” (6 мандатов). Тем временем все потенциальные коалиционные партнеры партии Кадима, включая Израильскую партию труда, демонстрировали свою неуступчивость, требуя себе министерские портфели в соответствии со своей идеологией и пожеланиями электората. Самой серьезной проблемой стало требование Амира Переца о предоставлении ему Министерства финансов. Этот пост обеспечил бы Израильской партии труда превосходную возможность вернуться к социал-демократической программе образца “до 1977 г.”. Ольмерт, однако, и слышать не хотел об отступлении к прежним временам: экономика Израиля должна оставаться рыночной, хотя и предоставлять при этом гражданам надежную сеть безопасности благодаря системе социального обеспечения. В конечном итоге Перец и руководство Израильской партии труда согласились на компромисс, но при условии, что Израильская партия труда получала семь министерств, включая такие принципиально важные, как Министерство образования и Министерство обороны — последнее лично для Переца.

Заключив союз между партией Кадима и Израильской партией труда, избранный премьер-министр уже без особых усилий мог привлечь в коалицию религиозную партию Шас, не уступая при этом ее агрессивным требованиям относительно увеличения семейных пособий и дотаций на систему образования. Когда ситуация в целом стабилизировалась, стало очевидно, что Ольмерту удалось одержать над Ликудом убедительную победу. Правительство, которое он представил в кнесете 4 мая, было одобрено 65 голосами при 49 голосах против. Кроме партии Кадима, в состав правительства вошли Израильская партия труда, Шас и Партия пенсионеров. Правда, премьер-министр был вынужден заплатить высокую цену за обеспечение “работоспособности” своего правительства. Ему удалось сохранить для своей партии ключевые посты министров финансов, внутренней безопасности и иностранных дел; при этом, однако, численность его кабинета составила 26 человек — то есть больше, чем в правительстве любой демократической страны Запада (включая и самые крупные из них).

А тем временем, 29 марта 2006 г., на следующий день после выборов в Израиле, свой политический выбор сделали палестинцы. Два месяца тому назад, 25 января 2006 г., они избирали Законодательный совет Палестинской автономии — палестинский парламент. Отказавшись поддерживать ФАТХ, в первую очередь в знак протеста против всеобщей коррупции, охватившей все органы власти Палестинской автономии, население в массовом порядке проголосовало за “Хамас”. После того как был произведен подсчет голосов, выяснилось, что “Хамас” получил 74 мандата из общего числа в 132 мандата. На следующий день премьер-министр от ФАТХ Абу Ала и члены его кабинета подали в отставку. На протяжении нескольких недель велись интенсивные политические консультации относительно нового состава кабинета. Руководство “Хамаса” сначала было решило включить в правительственную коалицию ФАТХ, чтобы выглядеть “респектабельно” в глазах Запада. Однако Абу Мазен (Махмуд Аббас) и другие члены ФАТХ отклонили это предложение, заявив, что не желают иметь ничего общего с правительством “Хамаса”. Таким образом, на следующий день после выборов в Израиле, 29 марта, хамасовское правительство было приведено к присяге председателем Палестинской автономии Махмудом Аббасом (который сохранил свой пост, хотя его полномочия и были урезаны).

Израильтяне, со своей