— Говорю же, сокровище. — Коротко хохотнул Алмазов. — А сможешь?

— Да. Позвоню дяде Боре. Уточню. Он сказал, что я могу вернуться к своей прежней жизни. А это, друзья, танцы, институт. Просто, со мной везде будет охрана.

— Звучит не так уж плохо, да?

— Ага…

— Опасно. На хвост ей могут упасть.

— Что-нибудь придумаем. Они с Андреем будут осторожны.

— Хорошо, если так. Давай рискнем.

— Принести листок и ручку?

— Здесь есть. Приготовь лучше, вкусный ужин. Бабка твоя закормила уже супами и кашами, как про мой гастрит узнала.

Стрелка часов давно перевалила за десять вечера. Похомов, раздав указания Верещагиным, вернулся в город. Ужин Лизавета готовила на пять персон. Ничего сверхъестественного выдумывать не стала. Обычная картошка, запеченная с курицей в духовке. Однако аромат стоял такой, что слюнки текли. Ее, буквально трясло от желания впиться зубами в сочное и нежное мясо. С хрустящей корочкой. Аппетит у нее проснулся, просто зверский. Давно Лиза не ела так много, и с таким удовольствием. Почти, наравне с мужчинами.

Алмазов, лишь посмеивался, читая ей очередную лекцию о вреде диет и голодовок.

— Давай, с сегодняшней ночи, я начну. — Обратился Данила к брату, допивая свой кофе. — А ты, отдыхай. Выспись, как следует.

— С чего вдруг? — Матвей удивленно уставился на младшего. — Первые сутки, всегда мои. Это не обсуждается.

— Ты, и так весь день с ней возишься. До этого, дело изматывающее было. Отдохнуть не успел. Вижу же, что устал. Какой от тебя будет толк, если вырубишься посреди ночи?

Если по началу, Лизавета не придала значения этому разговору, то теперь, стала невольно прислушиваться. На удивление, заметив, что она притихла, Матвей не стал спорить. Кивнул, соглашаясь. Позже, поблагодарив за еду, отправился на ночевку во временное пристанище. Вместе с Петром Петровичем. Последний, чмокнул в лоб, и пожелал спокойной ночи. Сам Данила, расположился в смежной комнате. Как раз, напротив ее спальни. Только, пробыл там не долго. Дождавшись, пока уснет Валентина Степановна, просунул голову в дверь, жестом вызывая девушку.

От возмущения, ногой топнула. Один, замок на двери сломал, второй даже не стучит, вламывается! Хорошо, хоть раздеться не успела.

— Вообще обнаглел?

— Шшшш! — Накрыл ладонью рот, вынуждая замолчать. — Идем!

— Куда? — Тоже перешла на шепот.

— Покажешь мне кое-что.

— Что?

— Родник.

— В одиннадцатом часу ночи? — Изумленно уставилась на мужчину. — Начинаю сомневаться в твоем психическом здоровье!

В итоге, устав слушать, ее просто схватили за руку, и поволокли. Довольно быстро поволокли. Обуться дали, и на том спасибо.

— Давай, по — медленнее. — Жалобно пискнула. — Ничего же не видно.

— Я вижу. Этого достаточно.

— Боже! А я, еще брата твоего, ненормальным считала! Да, у вас это семейное.

— На пол тона ниже, и можешь говорить, что угодно. Про меня. Матвея не трогай.

— И не планировала.

Спустя несколько минут, они уже стояли у заветного места. В километре от деревни.

— Ну, и на кой черт он тебе понадобился? — Пыхтела Лиза, восстанавливая сбившееся дыхание. — Русалки здесь не водятся, да и…

Что-то изменилось в ауре этого места. Каждый волосок на теле приподнялся. Она задрожала, будто сквозь нее двести двадцать вольт пропустили. Крик застрял в горле, когда ее, со спины, стиснули в объятиях. В нос ударил запах, обволакивая. Вкусный. Знакомый. Вокруг талии, под грудью, обернулась сильная рука, рывком притягивая к стальным мышцам. От столкновения зубы клацнули друг о друга. Горячее дыхание опалило шею, заставляя кожу покрыться мурашками.

— Кроха, — прохрипел родной голос, — Вот так встреча…

* * *

Застыла подобно оловянному солдатику. Не дышала, да и не пыталась. Тело сотрясала мелкая дрожь. В этот конкретный момент в сознании шла самая настоящая борьба. Бойня не на жизнь, а на смерть. Не понимала, как можно испытывать столь противоречивые эмоции одновременно. Она ликовала. Счастливая. Сумасшедшая. И содрогалась от леденящего душу ужаса. Зачем он здесь? Что задумал? И как посмотреть в глаза?

Зажмурилась, кусая собственные губы. Ведь решила, что убережет его любой ценой. Что поставит точку! Так почему же сейчас, стоя в кольце сильных рук, видела наяву, как ее решимость превращается в пыль? Слабая! Какая же она, до смешного, слабая. Сердце зашлось болезненным спазмом.

— Да, уж…весьма неожиданно, — вернула его же тоном. — Зря ты приехал…

— Говоря подобные вещи, принято смотреть в глаза, ребенок. — Хмыкнул в ухо, ничуть не смущенный ее интонацией. — Сможешь?

Лиза сопротивлялась. Честно. Подобно дикой кошке. Глупо, конечно, упираться пятками, когда противостоишь титану. Дмитрий развернул ее лицом к себе, одним резким движением, не прилагая особых усилий. Стазу же зафиксировал плечи, опустив на них тяжелые ладони.

Из-за облаков показалась полная луна, освещая поляну столь сильно, что можно было иголки собирать. Их взгляды встретились, и мир перестал существовать. Этот взгляд, черный, цепкий, пытливый просто выбил почву у нее из-под ног. Намертво к себе привязал. Поработил. Куда он, туда и она. Теперь видела предельно четко. Все неважно стало. Лишь его тепло. Лишь его мощь. Лишь ее принадлежность ему. Всю себя отдаст, без остатка. Под пули встанет, держа за руку. Ни на секунду не задумается…

Как же она соскучилась! Без его запаха. Без сумасшедшей энергетики. Словно не день прошел, вдали от него, а долгие мучительные годы.

— Сможешь? — Повторил, повышая голос. Он почти кричал, начиная злиться. Хорошенько встряхнул, побуждая к ответу.

— Нет! — Заорала и Лизавета, на волне собственных переживаний. — Не смогу, и ты это знаешь.

С утробным мучительным рыком, Похомов сгреб ее в охапку. Стиснул так, что кости затрещали.

Еще! Господи, еще!

— Лиза…

Мало. Ничтожно мало. Нужен был весь. Весь! Прижимаясь все плотнее, вскарабкалась вверх по нему. Крепко обвила ногами его талию. Руками намертво притянула к себе, за шею. Ее Дима! Только ее! Вдыхая аромат мужского тела, тихонько застонала, закатывая глаза от удовольствия. Он поддерживал ее под бедра. Властно. По-хозяйски. Сильная хватка причиняла легкую боль, наверняка оставляя синие следы от ладоней, однако это совершенно не мешало ей улетать, наслаждаясь моментом. Сколько так простояли, Лиза не знала — потеряла счет времени. Конечности начали деревенеть, заставляя девушку злиться. Размыкать объятия не было никакого желания. Между ними происходило нечто невообразимое. Необъяснимое. Не похожее ни на что. Будто…души сливались воедино, настраивая на одну волну. Дышали, и то в унисон.