Она бы и не смогла. При всем желании. Их секс был диким. Первобытным. Причиняющим боль. Граничащим с помешательством. Наслаждение, острое как лезвие бритвы, наполняло каждую клеточку тела. А после, произошло необъяснимое. То, к чему ее психика не была готова. Совершенно. К члену, Дмитрий добавил средний палец, мягко растягивая лоно девушки. Глаза увеличились от шока, да и сердце замерло, ухая вниз. Он же, даже темпа не сбавил. Начал надавливать на какую-то точку внутри нее, уделяя ей особое внимание. И перед глазами померкло. Лиза кричала так истошно, что срывала голос. Через некоторое время, просто взорвалась, распадаясь на тысячи молекул. Не поняла даже, что громко заревев, излился и Похомов. Лишь одно имело значение…она только что, обмочилась!

— Вот так сюрприз, ребенок! — Ошарашенно произнес мужчина. — А ты у меня, оказывается, и так умеешь…

От стыда затрясло посильнее, чем от любого оргазма. Обессиленно соскользнула с него, свернулась калачиком, утыкаясь лицом в траву, и разревелась. Душу наизнанку выворачивало. Позор! Какой позор! Рыдала так, будто умер у нее кто-то. Почувствовала, как аккуратно и мягко он освободил ее руки. Расцеловал запястья. Ломая сопротивление, притянул к своей груди.

— Ну, все…все.

Обхватил ладонями лицо, вытер слезы.

— Почему ты плачешь? — Дмитрий выглядел растерянным. — Не понравилось? Я сделал тебе больно?

— Не-е-т, — не могла успокоиться. — Ни-когда не-было так хо-рошо…

— Тогда, я ни черта не понимаю! Говори прямо! Что не так?

— Господи! Я же…при тебе…прямо при тебе…

— Твою мать, — выдохнул с облегчением, — Лиза, посмотри на меня, и хорошенько запомни. Это высшая степень удовольствия, между мужчиной и женщиной. Одна из составляющих самого секса. Довольно распространенное явление.

— П-пр-авда?

— Правда. И ты не будешь стыдиться ничего, что происходит между нами. Лады?

Затравлено улыбнувшись, кивнула. Так и просидели в обнимку, пока не пришел в норму пульс и дыхание.

— Стесняюсь спросить, — начала она неуверенно, — А вину-то свою перед тобой, я искупила, или…как?

— С лихвой! — Коротко хохотнул, размыкая объятия. Кряхтя для вида, поднялся на ноги. Он так и не снял джинсы, и теперь нервно обшаривал карманы. — Вставай.

Лиза, преодолевая слабость, последовала его примеру.

— Осталось еще дельце. — Окинул заторможенным взглядом, с поволокой, ее обнаженное тело. — Хочу поставить на тебе клеймо.

Она вытаращила глаза. Звучало…довольно страшно.

— Татуировку? — Переспросила на всякий случай.

— Клеймо! — повторил с нажимом. — Тату можно свести. От клейма, ты хрен избавишься. Оно на всю жизнь.

Воображение нарисовало картинку клеймения рабов в древности, и ей стало дурно. Содержимое желудка упрямо просилось наружу.

— Это же…больно.

— Не до такой степени. Закрой глаза.

К своему удивлению, подчинилась и в этот раз. Даже ожидая невероятной боли от ожога. Она безоговорочно доверяла ему свою жизнь. Руку, и правда, обожгло. Но, не огнем! Холодом. Недоуменно распахнула веки, и застыла в немом изумлении. На безымянном пальце сверкало кольцо с огромным камнем. Он не ждал ее реакции, просто поставил перед фактом.

— Сдается мне, кроха, что влипла ты, по-взрослому!

* * *

Наверное, со стороны она выглядела очень глупо. Впрочем, именно так Лиза себя и ощущала. Не мигая, уставилась с разинутым ртом на собственную руку. Что там спрашивать? И пикнуть была не в состоянии. Мысли, нескончаемым потоком, проносились перед глазами, в клочья, разрывая сознание. Сменяли друг друга. Подгоняли. Перебивали. Повинуясь невидимому импульсу, истерически расхохоталась. Но, стоило на Дмитрия взглянуть, слюной поперхнулась и закашлялась. Лиза не знала значение его взгляда, но от него ноги подкашивались. Казалось, даже пятки полыхают! До чего же серьезен и собран он был…

— Голая. Присвоенная, — произнес задумчиво. — Моя. Незабываемое зрелище!

— Зрелище…

Повторила машинально. И, наконец, вышла из оцепенения:

— Что все это значит?

Повертела кистью у его лица. Не понимала, от чего так безымянный палец, украшенный золотом, жжет. Через него, словно ток, напрямую в сердце вгоняли. Оттого и колошматило сейчас столь сильно. Похомов мочал. И смотрел. Смотрел. Смотрел! Внимательно. Проникновенно. В черных омутах плескались сильные эмоции. Однако распознать их, девушке было не дано. Слишком хорошо он скрывал. Маскировал. В какой-то момент, едва заметным движением поймал ее подбородок, фиксируя. Мешая отступить. Придвинулся вплотную, и хрипло прошептал фразу, от которой, казалось, взорвались все вулканы мира.

— Ну, здравствуй, жена!

Словно, двести двадцать вольт через нее пропустили. Лиза не понимала, ничего. А откуда силы в ней взялись, и тем более. Может, просто момент улучила, а может Дмитрий держал не крепко, но вырвалась. Попятилась назад. Медленно и неуклюже.

— Зачем говоришь такое? — Выдала обвиняющим тоном. — Зачем? Клянусь, это не смешно! Знаешь же — тебе никогда меня так не назвать.

Похомов был на удивление молчалив, и сдержан. Более того, он улыбался. Хищно, и даже задиристо. Всем своим видом говорил — и кто же мне запретит?

— Нет! — Яростно замотала головой, — Я не вынесу тебе приговор собственноручно! Не дождешься!

Он не может! Не может!

— Кроха, что-то боюсь я, тебя технике боя обучать! — Он уже гоготал, только вот…

Нежность его голоса пробивала брешь в душе. Насквозь пробивала. Не контролируя себя, подлетела к мужчине, и нагло ткнула пальцем в грудь. В самое сердце.

— Похомов, — прошипела гневно, сверкая повлажневшим взглядом. — Если с тобой что-нибудь случиться…я тебя убью!

— И умерли они в один день, да?

— Да! — Заорала во все горло, признавая поражение. — В одну секунду! Будь уверен, без тебя я жить не стану!

— Вот и порешали.

— Безумец!

— Жена!

— Сумасшедший!

— Я просто люблю.

Она не помнила, кто раньше накинулся, на чей рот. Сминая губы. Причиняя боль. И воздуха не хватало. И слезы из ее глаз текли, приправляя поцелуй соленой влагой. Да только, было уже плевать. Он предлагал ей вечность, сколько бы она не длилась. Долгие годы, или короткий миг. И Лиза ее приняла. Отстранилась, пытаясь отдышаться. Из объятий не выпустил — устроил голову на своем плече, медленно перебирая пальцами медные пряди.

— Что теперь будет? Представить страшно. Боже!

— Предоставь это мне.

— Они узнают, если мы поженимся. От них не скрыть…

Похомов не издал ни звука, только вот грудная клетка сотрясалась от едва сдерживаемого смеха. Лиза, насторожилась: