займут орденцы. Среди тех, кто откликнулся на мой призыв присоединиться к новой семье, нет никого сравнимой силы и опыта. Ну, кроме Зеленорукого, который сейчас узнает много лишнего и уже никуда не денется от меня. Пересмешника, с которым я ещё не решил, как поступить через год, и Озмана, который, если не обладает сравнимой с комтурами силой, зато обладает знаниями.

Орденцы тем временем разобрали свитки, заполнили их и уставились на меня.

Я встал, рассёк руку и взял в руки первый из своих десяти свитков.

Седой тут же шагнул вперёд, вскидывая перед собой вторую половину контракта.

Кровь с его свитка капала на пол крупными тяжёлыми каплями. Резанул так резанул.

Вдох — и лучи света из свитков бьют нас в грудь.

Я улыбаюсь ему:

— Доволен?

Он тяжело, с натугой сглатывает и выдыхает:

— Всё только начинается.

— Я не спорю.

Седой улыбается в ответ:

— Я доволен, — и освобождает место у стола под внимательным взглядом Дарагала и Красноволосого.

Десять вспышек, десять контрактов. Это к тем пяти, что уже у меня были. Поддавшись соблазну, я оглядел сам себя с помощью восприятия, со стороны. Пятнадцать печатей над головой, целое облако. Никогда в моей жизни не было такого, интересное ощущение. И я сейчас не о своём таланте мастера Указов, для которого эти одноцветные печати — сущий пустяк, а о другом.

Красноволосый с недовольной рожей бросил:

— Надеюсь, следующие контракты будут заключены слово в слово, как эти.

Зеленорукий из-за моей спины тут же добавил:

— Наниматель.

— Что?

— Не делай вид, что не понял меня, приятель. Ты не родился… Кем ты там был? Комтуром? Ты не родился комтуром и отлично знаешь, что такое старший и младший. Контракт есть? Глава семьи есть? Будь добр называть его, если уж не глава и не младший господин, то хотя бы наниматель.

— С чего бы это?

— С того, что ты, как старший своих людей, должен подавать им пример. Если они увидят, что ты не оказываешь главе новой семьи даже такой малости, то что станет с дисциплиной в нашей семье?

— Нашей?

— А это не для тебя выбивали место старейшины? Нет, ты не с нами? Ну прости, я всё не так понял, тогда просто говори: господин или старший Ирал.

— Ах ты… — Красноволосый сжал кулаки, но замолчал сам, без помощи Седого или Дарагала. Да и не только замолчал, но и принял условия. Дёрнул щекой и процедил. — Наниматель, мы уходим, места старейшин и имена обсудим чуть позже.

Я поймал взгляд Седого и качнул головой из стороны в сторону. Он тут же громко сказал:

— Подождите, уходить пока рано. Мне ещё есть что вам сказать.

— Ну так говори, — недовольно буркнул Красноволосый.

Седой сделал три шага, оказываясь в центре зала. В руке его возник ещё один флаг, толстое древко словно выточенное из прозрачного, дымчатого камня, яркое синее полотнище. Быстрое движение — и Флаг стукнулся древком в пол, врастая в него. Я невольно ожидал, что и полотнище расправит невидимый ветер, как всегда происходит с Флагом Призрака, но нет.

Дарагал задумчиво произнёс:

— Так вот зачем ты так настойчиво копался в особых запасах. Очень интересно, что же за новость требует подобной осторожности.

Седой медленно, даже как-то торжественно вытянул в мою сторону руку:

— Молодой магистр, прошу вас.

Красноволосый охнул:

— Ты что, сошёл с ума?

Я ощутил, как шевельнулись за спиной, и толкнул туда мысль:

— Приказываю молчать, не пытаться ни с кем общаться мыслеречью, не двигаться с места без разрешения.

Зеленорукий тут же попытался шевельнуться, охнул от боли наказания и зашипел:

— Ты в своём уме? Как ты посмел?

Я, не оборачиваясь, заметил:

— Я просил тебя не ходить со мной, я тебя предупреждал.

Дополнил слова приказа символами, а затем и цветом в его Указе для надёжности, и через миг я забыл о нём, у меня были проблемы поважней: в моей ладони появился жетон магистра, который я поднял так, чтобы любой мог рассмотреть каждую его деталь.

— Какого гарха?

— Да быть того не может!

Седой тут же попросил:

— Чуть-чуть, молодой магистр, чуть-чуть силы.

Я постарался, влил буквально кроху и… ничего не произошло.

— Ха!

— Подделка!

— Аранви, как ты мог купиться?

Не обращая внимания на возгласы и чужую мыслеречь, я влил ещё кроху, затем ещё и ещё, и жетон, наконец, поднялся над ладонью, просиял нитью света, которая развернулась над нашими головами символом Ордена и надписями.

Я встал, обвёл взглядом орденцев и сказал:

— Добро пожаловать в семью Сломанного Клинка, орденцы.

Седой шагнул вперёд, приложил кулак к ладони и склонился передо мной:

— Комтур Аранви приветствует молодого магистра Леграда.

— Ты сошёл с ума!

Седой выпрямился, ожёг Красноволосого злым взглядом:

— А не ты? Ты видишь перед собой жетон магистра, ты видишь перед собой преемника магистра и называешь сумасшедшим меня, а не себя? Приветствуй молодого магистра Леграда, комтур Илдур.

— Так он Ирал или Леград?

— Если глава Сломанного Клинка, то Ирал, а если магистр Ордена Небесного Меча, то Леград, — спокойно заметил я.

— Бред! — развернулся ко мне Красноволосый. — С чего мне приветствовать магистра Ордена, если я этот самый Орден предал! Аранви, не ты ли расколол наш Орден, когда начал лить ядовитые речи о том, что вся наша борьба не имеет смысла? Ты первый предатель, а следом ими стали и мы.

— Ты говоришь глупость, — спокойно заметил я. — О каком предательстве ты ведёшь речь, если мой верный комтур Аранви