друзьях, не вспоминая прошлое и не касаясь темы отца, но речь плавно зашла о Ливии.

— Она очень красивая, — подметила Арин, краем глаза глядя в мою сторону. Мы стояли на веранде с чашками кофе, который пили по второму кругу, дождь стих, тучи постепенно развеивались, проступала голубизна и признаки солнца. Мама сказала, что погода в Ирландии непостоянная и капризная, меняется несколько раз в день, поэтому жители частенько в рюкзаках и сумках носят дождевики и зонтики. Практичные ребята.

— Да, красивая, — согласился я, делая глоток и наслаждаясь необычайным вкусом. Очень красивая, но ее внутренняя красота поражает и восхищает больше. Нет уж, Ливию я ни с кем не готов обсуждать и посвящать в свои личные сомнения. Я разберусь с ними сам.

— Вы могли бы съездить на Утесы Мохер или долину Глендалох, пока есть возможность, — в глазах мамы мелькнула хитринка, а губы сложились в лукавую улыбку. — Эти места точно стоит посетить, тем более, Ливия фотограф, там можно сделать множество удачных кадров.

— Возможно, завтра съездим, — сзади раздались шаги, и я обернулся, встречая удивленный взгляд колючки. Она точно не ожидала, что я с матерью буду нормально и спокойно беседовать, после вчерашних перепалок. Девушка переводила глаза с одного на другого и обратно, поправляя растрепавшиеся волосы. Я сразу же усмехнулся, рассматривая ее немного взъерошенный, но милый видок.

— Доброе утро, — промолвила Ливия, подходя ближе, и застенчиво улыбнулась.

— Доброе, как спалось? — спросила Арин, пока девушка неловко переминалась с ноги на ногу.

— Хорошо, — ещё немного сонным голосом пробормотала колючка.

Улыбка становилась все шире, когда она стреляла карими глазками в мою сторону и краснела. «Да-да, детка, вчера ты соблазняла меня в присутствии моей мамы», — безмолвно сказал ей, издевательски ухмыляясь, но Ливия стушевалась и отвернулась, стыдливо опуская глаза. Черт бы побрал гребаные кретинистические дни. Сколько раз к херам все срывалось? Сначала звонки Слэйн, непонятно с какого перепуга она вообще объявилась, но плевать, потом эти дни… Бля, ну точно какая-то карма. Заняться с колючкой сексом — целое испытание, что еще больше подогревает интерес и желание.

В целом, день проходил спокойно. Я валялся в мансарде на кровати или в гостиной на диване, щелкая пультом и переключая каналы. Ливия и Арин снова что-то готовили на кухне, откуда вился соблазнительный шлейф разных ароматов. Пообедав, они ушли гулять по Ардмору, я отказался и отлеживал зад, втыкая в телефон, и мониторил иногда интернет в поисках каких-то новостей. Мало ли, где нас могли засечь, но пока было тихо. Только ссылки с заголовками «Оззи снова в обществе новой модели отдыхает в Сан-Педро». Что за х*йня? Я издавал смешки, читая желтуху и то, что они там плели. Хорошая байка для отвода глаз, пусть и дальше ищут меня в одном из бунгало, дебилы. Ближе к вечеру погода стабилизировалась, и колючка потащила меня гулять к утесам.

— Ты обещал быть послушным мальчиком, — упомянула едким голоском Осборн. — Твои же слова?

«Послушный мальчик» плелся следом за надоедливой занозой, рядом телепался такой же назойливый пес, и Ливия постоянно фоткала мою кислую физиономию. Я не мог безразлично реагировать, с каким важным видом она подходила к этой ответственной миссии, и откровенно ржал.

— Ты специально? — недовольно ворчала она, пока я потешался и корчил рожицы.

— Что специально? — я снова состроил глупую мордашку, видя, как ее брови сходятся к переносице. О да-а-а… Люблю, когда она злится.

— Не прикидывайся и сделай нормальное выражение, а не перекошенное рыло, — Ливия убрала фотоаппарат, скрещивая руки, и поджала рассерженно губы.

— Неа, — я развернулся, чувствуя, как спину испепеляют озлобленным взглядом, и ухмыльнулся.

— Так нечестно, Лавлес! Ты не сдерживаешь обещания! — Ливия шла следом, бордер-колли лез под ноги и подпрыгивал, надоедая. — Я согласилась лететь в обмен на фото.

— Угу, у тебя там уже сотня снимков, — ответил, запуская руки в карманы и наблюдая за закатом.

— Сотня снимков твоей кислой или тупой физиономии! — свирепствовала колючка.

— Я же тебе не моделька, который по указанию позы принимает, — я остановился возле лавочки, устремляя взгляд на темно-синие воды Атлантики, на небо, перетекающее в океан, на солнце, прощающееся до завтра. Нахлынула ностальгия, как мы приехали в стеклянный дом, который я купил, действительно, увидев рекламу в журнале. Он находился в гуще деревьев, в нескольких десятках километрах от ЛА, и привлек мое внимание своей отстраненностью и удаленностью. Такой же одинокий в забытом месте… Мы подходили друг другу. Тот вечер стал откровенным и особенным. Рассказ Ливии о фото Леннона и Йоко Оно, наш медленный танец, мои слова об уязвимости. Признаваться вслух было еще сложнее, чем самому себе. Я хотел, чтобы Ливия знала, что только с ней я не притворяюсь, не играю и не обманываю. Только с ней я отдыхаю от собственной игры. Только с ней я забываю количество масок. Но так же, именно она может пострадать больше, чем другие от меня.

— О чем думаешь? — Ливия стала рядом, касаясь легонько плечом.

«Лучше тебе не знать, детка…», — хмыкнул в уме, но в действительности провел ладонью по ее заднице.

— Думаю о солнечной безоблачной погоде.

Колючка ударила по руке и сразу же отошла на расстояние, будто это ей как-то поможет и спасет.

— Боже, ну конечно, о чем еще ты можешь думать, — укоризненным тоном произнесла девушка, садясь на корточки, и погладила собаку.

— Ты об этом не думаешь? — я развернулся, опираясь о спинку лавочки, и посмотрел сверху вниз, как развиваются на ветру ее светлые волосы, как она закусывает волнительно губу и прячет глаза. Врунишка Осборн.

— Это же у тебя мания поскорее заняться пошлыми делами, — обвинительно сказала колючка, поднимаясь.

Потрахаться она называет «заняться пошлыми делами». Так умилительно, что на лице сразу появилась хитрая ухмылка.

— Мания? Еще скажи, что ты меня не хочешь, Ливия, и вчера не лезла при маме, — подколол ее, делая акцент на фразе «при маме» и пристально следя, как девушка сразу покраснела и отвела глаза.

— Я выпила, и это… это не считается! — она хмуро посмотрела на меня и затем на заходящее под воду солнце.

— Ну да, ну да, и то, что ночью бормотала «Я хочу тебя» тоже? — гортанно рассмеялся с ее распахнутых глаз и получил удар в плечо.

— Не ври! — Ливия стремительно шагала обратно, я шел сзади, любуясь ее задницей и ржал, рядом лаял и подпрыгивал бордер-коли.

— Ты это еще так сексуально произносила, что мне захотелось управлять твоей погодой и изменить ее раньше времени, — прикалывался над колючкой.

— Заткнись! Не было такого! Если я говорила подобное во сне, значит,