class="p1">Остаток занятия Поттер работал над превращением ворона в бокал. Гарри без проблем удалось это, и в итоге перед ним стоял красивый черный кубок, украшенный зеленой змейкой. Он ухмыльнулся, когда МакГонагалл подняла его, чтобы уничтожить, а змей на кубке зашипел на нее.

— Я вижу, вы уже начали работать над оживлением с Филиусом. Расскажите мне, когда вы оживили змею, во время создания кубка или после? — взяв себя в руки, спросила профессор.

— Эм, после. Я все еще точно не знаю, как оживлять и трансфигурировать одновременно. Профессор Флитвик отметил, что мы будем работать над этим в этом году, — ответил Поттер.

— Я вижу, что вы прекрасно изучили превращение одушевленных предметов во что-либо еще, — сказала МакГонагалл.

—Да, мэм.

Когда урок подошел к концу, МакГонагалл отдала Гарри небольшой сложенный листок.

— Гарри, передай это мадам Пинс. Я хочу, чтобы вы прочли следующий раздел «Большой книги трансфигурации».

— Хорошо… хм, профессор МакГонагалл, могу я спросить вас насчет этой книги?

МакГонагалл посмотрела на него поверх очков.

— Слушаю.

— Ну… этим летом я узнал, что в книге также содержится большой список заклинаний для каждого раздела теории. Почему я не изучаю заклинания вместе с ней? Я имею в виду, если они используются вместе, то это же может помочь, не так ли?

— Кто тебе рассказал об этом? — прищурилась МакГонагалл.

— Какое это имеет значение? Это так? — понизив голос, спросил Поттер. Он действительно хотел узнать, почему профессор не хочет, чтобы он научился использовать, рекомендованные книгой, заклинания. Поскольку он уже прочитал об анимагии, а также написал небольшой список заклинаний, которые хотел бы опробовать. Гарри решил попросить о помощи преподавателя, чтобы держаться подальше от опасных, упомянутых Люциусом, заклинаний.

— Я не знаю, кто вам сказал это, мистер Поттер, но он ошибся. Кроме теории, эта книга не содержит ничего, что вы должны знать, — произнесла МакГонагалл.

Гарри стало больно, от того, что один из его любимых преподавателей так нагло врет ему. Но он изобразил на лице, как надеялся, равнодушие и произнес:

— Понятно, профессор. Мне просто было интересно.

Среда. Большой зал, Хогвартс.

Поттер сидел рядом с Драко, Блейзом и Джинни за столом Слизерина, и третий день подряд Нимфадора сидела с гриффиндорцами.

— Так, в чем дело? Кто-нибудь разговаривал с Тонкс? — спросил Гарри.

— Нет, я видел, как она вчера выходила из библиотеки, но у меня не было шанса поговорить с ней, — ответил Блейз.

— Ты уверен, что не сделал ничего, за что она могла обидеться на тебя, Гарри? — поинтересовался Малфой.

— Уверен, по крайней мере, не думаю, что она может обижаться на меня так долго.

— Это обнадеживает, — протянул Драко.

— Ой, ну да ладно. Я думаю, что знал бы, если чем-то ее расстроил. А как насчет вас? Ты сказал что-нибудь глупое? — спросил Поттер у Малфоя.

— Я никогда так не делаю.

Гарри и Блейз недоверчиво фыркнули.

— Чего это вы? Я Малфой, а Малфои не говорят глупых вещей, — высокомерно сказал Драко.

— Конечно, Драко, — с сарказмом сказал Поттер.

— Назови хотя бы один раз, когда такое было, — с вызовом посмотрел на него Малфой.

— Легко. Как насчет прошлого года, когда ты сказал профессору Стебль, что не хочешь выполнять задание, потому что не желаешь пачкать руки, — ухмыльнулся Гарри.

— Так это же обоснованная причина, — протянул Драко.

— Нет, Драко. Я считаю, что на травологии ты должен быть грязным, работая с растениями, — усмехнулась Джинни.

Малфой закатил глаза.

— Я все равно считаю это хорошей причиной.

— Да-да, Драко, — снисходительно похлопал Поттер его по плечу.

— Стоп, Гарри. Мы же о том, что ты сказал, заставив Тонкс разозлиться на тебя, а не на меня, — произнес Малфой.

— В последнее время я не делал ничего такого, за что она могла разозлиться на меня, — с досадой ответил Поттер.

— В таком случае пойди к ней и поговори. У тебя есть пять минут перед историей магии, — Блейз взглянул на часы.

— Ладно, я поговорю с ней. Если меня не будет, когда занятие начнется, скажи Биннсу, что я… скажи ему, что меня вызвали на дуэль в защиту чести или еще что-то.

— Защита чести? Гарри, попытайся придумать более правдивое оправдание, — сказал Блейз.

— Ну, пока он принимает их, зачем стараться? — усмехнулся Поттер.

— Хорошая мысль. Я до сих пор не могу поверить, что он действительно считал, что ты препирался с гигантским кальмаром в прошлом году, — произнес Драко.

— Ты действительно сказал ему это? И он поверил? — удивилась Джинни.

— Да, но думаю, что наиболее худшей ложью, что мы говорили ему на занятии, было то, когда Драко поднял руку и сообщил, что сломал ногу. Биннс разрешил пойти ему в лазарет, и Малфой вышел из класса, будто ничего не случилось. Я думал, что не смогу перестать смеяться неделю, — улыбнулся Гарри.

Когда Джинни перестала смеяться, Блейз повернулся к Поттеру и сказал:

— Не откладывай, Гарри, сходи и поговори с Тонкс.

— Иду-иду… — Поттер поднялся и подошел к гриффиндорскому столу.

Нимфадора сидела спиной к нему, и Гарри похлопал ее по плечу, чтобы привлечь внимание.

— Гарри? Что ты здесь делаешь? — спросил Дора.

— Мы можем поговорить?

— Конечно, о чем? — Тонкс пододвинулась, освободив для него место.

— Не здесь, у тебя есть занятия утром?

— Нет, только после ланча. Астрономия до поздней ночи.

— Отлично. Как насчет прогуляться возле озера?

— У тебя нет занятий? — поднялась Нимфадора.

— Я был вызван на дуэль защиты чести и не смог присутствовать на истории магии, — сказал Поттер, когда они вышли из зала.

— Мерлин, какое неудачное время для дуэли. Я уверена, что Биннс будет в отчаянии, — усмехнулась Дора.

— Я тоже так думаю.

Они шли, не разговаривая несколько минут, пока не вышли на улицу. Когда Гарри был уверен в том, что никто не сможет подслушать их, он повернулся к Тонкс.

— Я сделал что-то такое, из-за чего ты расстроилась, Тонкс?

Было видно, что вопрос застал ее врасплох, и она не ответила. Поттер принял ее молчание, как подтверждение своих опасений.

— Что бы я ни сделал, мне очень жаль. Я считаю, что ты не должна расстраиваться из-за меня, Тонкс. Но я, правда, не знаю, в чем виноват.

— Гарри, я расстроена не из-за тебя, — поправила его Нимфадора.

— Да?

— Конечно, почему ты решил