внимательно анализировали кандидатуру каждого, кто подавал заявление на возобновление членства. Жителей освобожденных территорий требовалось обеспечить продовольственными карточками и мобилизовать на работу или в Красную армию. До конца войны было далеко, а оборонные предприятия на востоке по-прежнему отчаянно нуждались в рабочих и топливе. Однако пережившее страшную травму население противилось трудовой мобилизации, особенно на работу за пределами родных областей, а процесс восстановления усложнялся нехваткой стройматериалов, транспорта и квалифицированных рабочих по всей стране[1258].

Восстановления требовали огромные территории. В 1944 году, когда советские войска гнали немцев обратно на запад, новостные сводки 1941–1942 годов словно прокручивались в обратном порядке: в январе Красная армия прорвала блокаду Ленинграда, в феврале выбила немцев из Ровно, центра Рейхкомиссариата Украина, к маю освободила Причерноморье, в том числе Николаев, Одессу, Херсон и Крым, в июле – Западную Украину и Белоруссию. Осенью Красная армия продолжала одерживать одну победу за другой: вытеснила немцев из Эстонии и Латвии, прошла через Польшу, Молдавию, Румынию, Венгрию, Чехословакию и Норвегию. Советские территории были теперь свободны от оккупации, но их восстановление и реинтеграция населения еще только начинались.

Выстраивание партийных структур

Трудная задача восстановления еще более осложнялась отсутствием административной и организационной инфраструктуры. Местные советы и партийные организации прекратили свое существование. Небольшие оперативные партийные группы двигались вслед за советскими войсками и оставались на освобожденных территориях, чтобы заново сформировать районные организации[1259]. За время войны численность членов партии выросла, но партийных работников по-прежнему не хватало как в тылу, так и на освобожденных территориях. На момент начала войны – по состоянию на 1 июля 1941 года – насчитывалось 3 814 409 членов партии и кандидатов; к июлю 1943 года число ее членов выросло до 4 373 727 человек. Однако причина дефицита кадров в тылу и на освобожденных территориях заключалась в том, что большинство членов партии находились на фронте. Численность работников краевых (гражданских) партийных организаций упала на 44 %, зато их количество в армии выросло. В 1941 году в армии насчитывалось только 15,7 % всех членов партии; к 1943 году этот показатель вырос до 58,6 %. Партийцы массово уходили на фронт добровольцами: почти 50 % членов гражданских партийных организаций записались в армию. При этом почти все новые члены, вступившие в партию за годы войны, находились на фронте: 82 % принятых в качестве кандидатов и 75 % принятых в качестве полноценных членов. В результате существенно выросла доля женщин среди членов партии в тылу: если в 1941 году они составляли лишь 18 %, то в 1943-м – более 30 %. В целом количество женщин – членов партии выросло почти на 10 %. Несмотря на общий рост численности, партия понесла и серьезные потери: к 1 сентября 1943 года 1 116 000 членов партии были убиты, погибли на фронте или пропали без вести. Партия потеряла как опытных активистов старшего поколения, так и недавно вступившую в нее молодежь, но в целом в результате потерь и притока новых людей ее состав помолодел[1260].

На освобожденных территориях от прежних полноценных парторганизаций остались лишь жалкие подобия: они потеряли 75–85 % своих членов. Пережившие оккупацию либо ушли в подполье, либо бежали к партизанам, либо запятнали себя коллаборационизмом[1261]. Каждую организацию приходилось создавать заново. Пример партийных организаций Краснодарского края, живописного региона на Северном Кавказе, наглядно иллюстрирует понесенный ущерб. Немцы заняли Краснодар в августе 1942 года, а советские войска освободили его в феврале 1943-го. Хотя нацисты находились в городе относительно недолго, времени они не теряли: учредили собственное управление и уничтожили почти 7000 жителей. Из 61 777 членов партии, находившихся в Краснодарском крае до оккупации, через четыре с половиной месяца после освобождения нашлось менее трети. Их численность сократилась в результате разных факторов: большинство эвакуировали, другие ушли к партизанам, были убиты немцами или вступили в Красную армию, когда она вновь заняла город. Партизаны несли особенно крупные потери: 43 % погибли в бою. Из членов партии, оставшихся на оккупированных немцами территориях, почти половину составляли женщины, многие из которых не бежали, так как заботились о больных и пожилых родственниках или были беременны. Немцы потребовали от оставшихся на оккупированной территории членов партии зарегистрироваться в гестапо. Многие либо по собственной воле, либо по принуждению так или иначе работали на немцев. Однако статистика по Краснодару являла весьма неоднозначную картину: члены партии попадали сразу в несколько категорий и покидали регион, приезжали или возвращались в него до, во время и после оккупации. Те, кто вел расследование, пришли к выводу, что из почти 4600 членов партии, не уехавших из Краснодарского края, подавляющее большинство – 93 % – работали на немцев и более 70 % зарегистрировались в полиции или в гестапо, но лишь 22 % среди последних сделали это добровольно. Кроме того, цифры не говорили о том, какую именно работу они выполняли. После расследования большинство людей (77 %) приняли обратно в партию. В личном деле 17 % из них появился выговор; по-видимому, те, кто работал на немцев, выполняли черную работу (были горничными, прачками и т. п.), но не причинили никому вреда. Тех же, кого уличали в активном коллаборационизме, например в том, что они сообщали имена других коммунистов или людей, симпатизировавших советской власти, не только исключали из партии, но и отдавали под суд. Так, одна работница не просто записалась в полицию, но и предоставила гестапо список с именами еще сорока членов партии. Она оказалась в числе 601 человека в регионе, которых исключили из партии, а затем арестовали за службу в немецких административных или карательных органах. Доля исключенных из партии в Краснодарском крае – 23 % – была меньше, чем в Ростове (более 60 %) или на освобожденных территориях в целом (40 %)[1262].

В каждой освобожденной области партия начинала расследование в отношении своих членов, живших в оккупации. Проверки начались 17 января 1942 года, когда вышло постановление, предписывавшее повторную регистрацию всех членов партии, обнаруженных на освобожденных территориях[1263]. Процесс шел медленно, и число членов партии, ожидающих проверки и повторного принятия в ее ряды, росло по мере того, как Красная армия освобождала новые территории. Предполагалось, что члены партии, оставшиеся на оккупированной территории, должны вести активную борьбу с фашистами, либо участвуя в партизанском движении, либо ведя подпольную работу[1264]. К сентябрю 1943 года райкомы и горкомы партии в восемнадцати областях рассмотрели дела 36 861 человека из 56 133 членов партии, остававшихся в оккупации. 40 % тех, чьи дела успели рассмотреть, исключили. Эта группа, оказавшаяся весьма многочисленной, приспособилась к жизни при немцах либо в той или иной мере сотрудничала с