– Заходи, Аня, не бойся, – тепло обратился к ней мужчина. – Вот, подруга к тебе приехала.

Аня была приблизительно ровесницей Каролины. Дети смотрели друг на друга, немного стесняясь.

– Это ваша дочь? – спросил он Сашу, после чего вынул из-за пазухи шоколадку и вручил Каролине. Та взяла ее, немного помявшись. – Ты уже ходишь в школу?

Она покачала головой.

– Ей только шесть лет. На следующий год, – сказала Залусская.

– Аня уже во втором классе. Покажешь гостье качели?

Когда дети выбежали на улицу, он пояснил:

– Моя племянница. Ее отец, наш младший брат, работает в Англии, моет посуду. Вместе с женой поехали, здесь никаких перспектив. Хорошо, что хозяйство есть, земля прокормит любое количество детей.

Саша положила на стол последнее фото Иглы, а рядом – снимки Моники и Пшемека, которые одолжила у Мазуркевичей.

– В чем тут дело?

Мужчина набрал воздуха в легкие, сделал глоток чаю.

– Это не ко мне.

Саша обеспокоенно посмотрела на него.

– А к кому?

Он молча вышел. Саше потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от шока. Она выглянула в окно и увидела играющих девочек. Издалека она была не в состоянии определить, какая из них – ее, а какая – здешняя. Она видела, как лихо они влезают на дерево, а потом мужчина, с которым она разговаривала, подходит к ним и вешает самодельные качели из покрышки на толстых веревках. Аня бесстрашно вскочила на резиновое сиденье и умело раскачалась. Когда мужчина предложил им поменяться местами, Каролина помотала головой. Саша быстро вышла из дома и подошла к ним.

– Вы не ответили на мой вопрос. – Она старалась говорить спокойно, но скрыть злость было не так легко. – Я ехала сюда целый день и не дам так просто от себя избавиться. Я хорошо знаю материалы дела.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Никто и не думает от вас избавляться. Жена брата скоро приедет. Наберитесь терпения.

– Жена брата?

Мужчина указал на фотографию, которую Залусская держала в руках.

– Она не ездит за рулем. Но если вы подождете, то инспектор тоже приедет. Только, видимо, после ужина. Может, оно и к лучшему. Дети уже будут спать. Он звонил, сказал, что ночью вернулся из Гданьска и у него была куча работы в отделении. Я думал, вы договорились?

Они смотрели друг на друга и ничего не понимали. Вдруг раздался крик. Похоже, Каролина упала с качелей. Она лежала на земле, из уголка рта текла тонкая струйка крови. Саша бросилась к дочери и подхватила ее прежде, чем возвращающаяся покрышка успела ударить ее еще раз.

Температура была выше нуля, но передавали, что ночью опять будут заморозки. Снег начал падать, но таял от соприкосновения с землей. На поверхности шоссе искрился обманчивый сорбет. Духновский повернул на Защитников Побережья, его слегка занесло. Трактор Буля все-таки держался на дороге гораздо увереннее, чем его, царствие ему небесное, духовоз. Широкие колеса «ренджровера» плюс противобуксо-вочная система прекрасно справлялись даже с подмерзшей жижей. Дух подумал, что все-таки танк стоит своих бабок.

Дух остановился у самого входа и направился во вьетнамский бар в торце многоэтажки. Несмотря на то что до встречи оставалось еще пять минут, он не собирался торчать у входа. Плоска пожелал встретиться здесь и, хотя Дух не верил в его сенсационные заявления, согласился выслушать. Он не прочь был употребить очередную порцию глутамата натрия в иной ипостаси, чем гамбургер из будки рядом с управлением.

Дух осмотрелся. Только два азиата за барной стойкой. Они дежурно улыбались ему. Дух занял место у окна, заклеенного прозрачной пленкой с пагодами, и взял в руки меню. Это заведение пользовалось дурной славой, но капитан иногда встречался здесь с информаторами. В баре впервые было настолько пустынно. Один из вьетнамцев сразу подошел к нему с маленьким блокнотом и встал рядом в ожидании заказа. Духновский очень удивился. Здесь никогда не было официантов, обычно еду нужно было заказывать у стойки. Ему хотелось спросить, наловили ли они достаточно голубей для блюд из курицы, но он сдержался и из списка, насчитывающего более ста позиций, выбрал соевую вермишель с телятиной.

– Только поострее, – сказал он. – И без капусты.

Он посмотрел на часы. Было ровно пять. В окошке он видел повара, прыгающего вокруг вока. Повар живо дискутировал с коллегой – тем, кто принимал заказ. Казалось, что они ссорятся. Хотя, возможно, просто любезно общались, потому что вскоре на столе капитана уже дымилась невнятная масса. Пахла она намного лучше, чем гамбургер. Только когда в бар вошел жилистый мужичок в кепке, сопровождаемый охранником с проводом в ухе, Дух понял, что Плоска не появится. Пустота в баре тоже была не случайной. Он начал сомневаться, успеет ли поесть, прежде чем его упакуют в багажник машины Буля. Впервые за долгие годы пожалел, что у него нет с собой оружия. Пока на работе заметят, что пан капитан слишком долго отсутствует, он уже будет привязан к дереву где-нибудь в лесопосадочной полосе с плойкой для волос в заднице.

– Наконец-то мне удалось поймать тебя, Душа моя. – Кашкет громко рассмеялся. Сейчас он выглядел гораздо более презентабельно, чем несколько лет назад. Его охранник, молодец с неподвижным лицом, раздувшийся на стероидах, остался у дверей. Огромные плечи едва помещались в черной куртке с тремя белыми полосками. Дух подумал: снимает ли он ее, когда пользуется трицепсами?

– Майами, мальчик мой, – буркнул Дух. – Ты так низко пал, что заманиваешь меня Плоской?

Кашкет уселся. Дух заметил, что прибывший сильно нетрезв. Это немного успокоило его, потому что если уж Майами выпил для смелости перед встречей с ним, то ему не грозит ничего из того, что он себе навоображал. Они были очень хорошо знакомы. Майами начинал в оперативной группе Буля, ходил за ним по пятам и смотрел на него как на икону святого Павла. Когда Буль перешел на темную сторону силы, Майами тоже положил на стол рапорт об увольнении. Но потом забрал его. В течение нескольких лет оба еще работали в городском управлении, но параллельно уже сотрудничали со Слоном, Никосом, Тигром и другими мафиози. В те времена все считали Майами деревенщиной. Только он рассказывал армейские анекдоты с бородой и сам же над ними смеялся. Днем он старательно носился по коридорам в полиции, а ночью стоял вышибалой в клубе «Максим». Многие стражи порядка латали таким образом семейный бюджет. Дух тоже несколько раз стоял рядом с бандитами, на лицах которых не было написано ничего, кроме: «жрать, сношаться, спать». Он быстро от всего этого отказался. Не хотел брататься с ними. Дух предпочитал жить в бедности, но сберечь свою честь. Зачем ему сейчас эта честь? Совершенно ясно, что дурачок Майами живет намного лучше. У него даже есть свой охранник.

– Я не верил, что получится, но Эдита уверяла, что у вас нет выбора.

– Эдита… – Дух засомневался. – У самой Эдиты тоже нет выбора. Но это не мое дело. – Он смерил Майами внимательным взглядом. – Вы с ней корешитесь?