Полуночный визитер повел себя странно: он не пытался помочь графине подняться на ноги, но и не проявлял враждебности, просто молча стоял в углу и наблюдал за мучениями пытавшейся подняться на ноги женщины. Тут же последовавшая за принятием вертикального положения повторная атака была более осмотрительной и осторожной. Самбина больше не предпринимала эффектных, но бесполезных прыжков, а зажала гостя в узком пространстве между камином и комодом. Сильный удар выпущенных наружу когтей по едва видневшимся контурам головы должен был поставить последнюю точку в ночном поединке, но тень вывернулась и на этот раз: резко нырнула вниз, появилась уже за спиной нападавшей, заключила графиню в крепкие объятия, а затем вдруг оттолкнула ее на кровать.

«Кто он такой, что задумал?!» – крутилась в голове вампирши тревожная мысль, но подходящий ответ не находился. Незнакомец был слишком силен и ловок даже для опытного вампира и уж никак не походил на медлительных и неуклюжих людей, тем более абсолютно слепых и беспомощных в темноте. Графиня ощерилась и сжалась в комок, как загнанный в угол волк, на которого надвигался тигр. Она терялась в догадках и судорожно «пыталась понять, за что же ей предстоит дальше бороться: то ли за жизнь, то ли за честь.

Незнакомец не стал зажигать огня, он сделал шаг к окну и откинул с головы капюшон. Слабые лучи тускнеющего в ранний утренний час лунного света выхватили из темноты часть волевого молодого лица: длинные вьющиеся волосы, красивые, чувственные губы и удивительно правильной формы нос.

– Огюст, это ты?! – воскликнула графиня, широко раскрыв от удивления глаза и рот. – Не может быть…

– Может, – холодно произнес юноша, сделав еще один шаг к окну. Самбину ослепил яркий блеск чешуек плотно обтягивающей крепкое тело брони. – Только я сейчас не Огюст, а Мортас, безжалостный и кровожадный убийца, врывающийся в дома по ночам и убивающий спящих хозяев.

– Онарий твоих рук дело?! – Графиня пришла в себя и прикрыла распахнутые полы тонкого пеньюара.

Мортас, на лице которого уже не было ни глубоких трещин, ни уродливых язв, отошел от окна, сел на софу, бесцеремонно скинув на пол мешающие подушки, по-барски заложил ногу на ногу и только после этого утвердительно кивнул.

– Я так и знала! Ты всегда был жалким комедиантом, ничтожеством, наделенным неимоверной силой, тупым, ограниченным созданием, транжирящим ниспосланный на его глупую башку воистину божественный дар! – Самбина отошла от шока и дала волю эмоциям. – Ты же мог стать императором, властелином, почти богом, а во что превратился?! – Графиня закуталась в одеяло, встала с кровати и продолжила обвинительную речь, расхаживая по комнате и размахивая прелестными белоснежными руками. – Кем ты был за те триста лет, что мы не виделись: монахом, разбойником, отшельником, бродячим циркачом, и вот теперь у великолепного Огюста новая роль: ночной убийца, достойное применение сил, ничего не скажешь!

– Ну почему ж, – задумчиво возразил Мортас, – я был еще капитаном какой-то лодчонки и, помнится, даже командовал армией во времена войн с северными племенами.

Раскатистый нервный смех прервал воспоминания. Вдоволь насмеявшись, Самбина подошла к окну и молча наблюдала за первыми лучами восходящего солнца, отражающимися от черепичной крыши соседского дома.

– Мелко, очень банально и мелко, – пропела графиня, одарив юношу презрительным взглядом.

– А ты, однако, слишком хорошо осведомлена о моих деяниях, – заметил Мортас, стараясь перевести разговор на иную, более актуальную тему, чем его ничтожное, с точки зрения когда-то любимой женщины, существование.

– Мне было иногда интересно, чем же занимается мерзавец, обманувший и бросивший меня сразу после свадьбы!

– Точнее, в первую брачную ночь, когда пылавший от страсти и нетерпения жених неосмотрительно сорвал с законной супруги фату и вместо чарующего взгляда влюбленных глаз, обворожительной улыбки и жаждущих поцелуев губ увидел хищный оскал, – мгновенно парировал Мортас неуклюжий упрек. – И уж совсем непонятно, почему низкий мерзавец бежал и не слился, как полагается, со второй половиной в единое целое!

– Не прикидывайся наивным ягненком и не смей насмехаться! – прикрикнула было графиня, но тут же сменила тон. – Не прибедняйся, ты тоже удивил меня. Не каждой женщине суждено увидеть и пережить такое…

– Безобидная защитная реакция, – ухмыльнулся Мортас, – нужно же мне было хоть как-то остудить твой пыл? Я всего лишь показал тебе мое истинное лицо, немного уродливое, но обычно монстрам нравится!

– Чем же?!

– Вдохновляет на корченье страшных рож, они пытаются достичь однажды увиденного совершенства! – Похоже, юноша основательно подготовился к этому разговору, У него были на все готовы остроумные ответы. – Я любила тебя и… не желала твоей смерти, – внезапно призналась графиня и повернулась к юноше. – Я только хотела подарить тебе вечность!

– Спасибо, у меня уже был этот бесценный дар, а барону Огюсту варк Клеру он был без надобности. Он мечтал всего лишь иметь семью и провести отпущенные ему судьбою тридцать – сорок лет рядом с любимой женщиной.

– Роли, вечные роли, роли, которые ты играешь, как неугомонный ребенок, вместо того чтобы наконец признаться самому себе, кто ты есть на самом деле! – В голосе Самбины чувствовалась жуткая смесь ненависти, сочувствия и обиды.

– Мне не нужно ничего осознавать, – печально усмехнулся Мортас, – я знал это изначально, еще задолго до того, как ты стала вампиром. Я знал и чуть не сошел с ума от безысходности и одиночества, а потом… потом вдруг до меня дошло, что нужно срочно найти способ бороться с изматывающей рутиной жизни. У каждого он свой: ты создала клан, борешься, стремишься к чему-то, а я живу жизнями маленьких людей и, кстати, получаю от этого больше удовольствия!

– Да ну?! – Самбина недоверчиво прищурилась и скрестила руки на груди в ожидании разъяснения сомнительного утверждения.

– К примеру, Мортас. Он не убийца, а наемник, мечта его жизни проста и вполне осуществима: получить выгодный контракт, выполнить его и уйти на покой с полной котомкой золотых монет. Ни тебе мировых господств, ни глупых амбиций, простое человеческое желание, в ходе осуществления которого получаешь множество положительных и негативных эмоций. Лет сорок дышишь полной грудью и не задумываешься о том, кто ты на самом деле. – Последние слова были произнесены с явным сожалением и горечью.

– Ты жалок и ничтожен, как нищий попрошайка, стянувший из корчмы бутылку вина и напившийся лишь для того, чтобы представить себя в дурманном угаре всемогущим королем, окруженным женщинами и вкусной жратвой!

– В отличие от бедняка, мечты которого никогда не сбудутся, я уже был однажды королем, – небрежно произнес юноша. – Это было очень давно, еще до встречи с тобой. Так вот, эта великосветская тягомотина надоела мне уже через пару недель. Понимаешь, очень захотелось острых ощущений: влезть в какую-нибудь войну или, на худой конец, перевешать пару тысчонок крестьян. Я не человек, но и не чудовище, на такое пойти не могу!