Отец Патрик замурлыкал, как полугодовалый котенок, и заворочался, когда тонкие пальчики Каталины легонько пощекотали его второй подбородок. Обрюзгшая физиономия священника расплылась в умильной улыбке, а маленькие глазки приоткрылись, образовав узенькие, едва заметные щелочки. – Не надо, сестра, я не вызывал, – пробормотали толстые губы отца-настоятеля, – но если уж ты пришла…

Пальцы вампирши сильно сжали горло, отец Патрик захрипел и изошел слюной. Опухшие веки мгновенно раскрылись, а лицо священника приобрело окрас перезревшего помидора. Хаотичные барахтанья и кувыркания по кровати массивного тела не привели к желаемому результату: Патрику не удалось высвободиться, он только усугубил свою участь, разозлив уставшую и давно точившую на него клык вампиршу.

– Лежать! – приказала Каталина, крепче сдавив горло и продемонстрировав жертве самый кровожадный оскал.

Большой палец Форквут нащупал под толстым слоем жира тонкую пульсирующую полоску артерии.

– Дышать, дышать… отпусти! – взмолился священник, жадно глотая ртом воздух.

Каталина быстро убрала руку, но оставила ноготь большого пальца на артерии.

– Одна твоя глупость, одно резкое движение, и я надавлю! – тихо прошипела Форквут, глядя в глаза обезумевшей от страха и почти потерявшей сознание от внезапного прилива воздуха жертве. – Самому кровь остановить не удастся, истечешь, как свинья, сальная, противная туша!

– Оставь меня, – пролепетали трясущиеся губы священника, – если тебе нужна кровь…

– Молчи, – прервала Патрика мучительница, надавив пальцем на горло, но не прорвав тонкую стенку артерии, – вопросы я буду задавать! Ты отвечаешь, честно и искренне, поиграем в любимую вами игру, в исповедь!

Губы Каталины неожиданно расплылись в улыбке. Ей самой понравилось, какой странный, парадоксальный оборот приняли события. Действительно, все необходимые условия для проведения священного обряда отпущения грехов были соблюдены: уединенная обстановка, наличие священника и грешницы и, конечно же, заставляющие призадуматься о переходе в мир иной обстоятельства. Один исповедуется, а второй решает: отпустить ли грехи или повергнуть заблудшую душу в бездну мучений.

– Ну, начинай! – Голос вампирши был тверд, а прищуренные глаза излучали холод грядущей смерти.

– Что… что ты хочешь узнать? – невнятно пробормотал священник, трясясь всем телом и испуганно таращась на явившуюся к нему в полночь нечестивицу.

– Все по порядку, четко и внятно, без лирических отступлений и проповеднических штучек. Не растрачивай свое время по пустякам, не нужно мелочей! Я уже слышала, что ты действуешь по приказу Корвия, и уже подивилась на приключения твоей бурной юности. Я хочу знать лишь одно: что замышляет Норик, почему вам понадобился вампир и зачем на меня нужно было надевать «платьице попроще»?! Время идет, твоя смерть все ближе и ближе, остановить ее только в твоей власти!

– Я не знаю, я ничего не знаю, – застонал человек, потея и плача. – Он скрытен, со мной ничем не делится, только приказы отдает: сделай то да это, а о планах своих ничего не говорит, – жалобно простонало создание, вполне созревшее для плодотворного сотрудничества.

– Какие приказы? – спросила Каталина, поощряя смягчением интонации разговорчивость собеседника.

– Поймать вампира, лучше женщину, молодую… мне даже коломплиеров из Империи позволили вызвать…

– Почему именно женщину?

– К молодухам у народа сочувствия больше, они не на нее злиться будут, а на того, кто ее в тварь богомерзкую превратил и на душевные страдания обрек, поскольку душа истинной верующей, не по своей воле в демона обратившейся, страдает и с проклятием плоти смириться не может…

Легкое нажатие когтя на артерию остановило рассказ, плавно перешедший в проповедь.

– Значит, маркиз не только хотел показать, что в Филании водятся вампиры, но и вызвать сочувствие и одновременно страх у толпы, чтобы каждый балбес легковерный в душе боялся, что такое и с ним произойти может, так?!

– Так… так, – пробормотал отец Патрик, заискивающе улыбаясь.

– Зачем Норику это?

– Не знаю, – прозвучал ответ, но тут же, испугавшись более глубокого погружения ногтя в шею, священник быстро заговорил: – Он хотел обвинить эльфов и гномов, что они якобы, как в прошлом году, потравили зерно, но уже не обычной, а проклятой демонами отравой, превращающей невинных людей в…

– Проклятое зерно?! – Каталина не выдержала и громко рассмеялась.

Замысел маркиза казался таким наивным и глупым, как раз под стать уровню развития мозгов темных, забитых крестьян. Знавшие истину о происхождении вампиров только рассмеялись бы, но народ был готов поверить в подобную небылицу, вот это-то и было страшно!

– Я должен был начать выступление от имени Единой Церкви против индориан, что, дескать, они не в силах справиться с тварями и защитить горожан, – быстро забормотал священник, неправильно истолковавший причину смеха и боясь возникновения сомнений в его словах. – Естественно, Миссию бы тут же закрыли, а Индорианский Храм обвинил бы нас, то есть Единую Церковь, в сговоре с нечестивыми нелюдями и в служении демонам.

– Не верю, сладко поешь, но…

Внезапно Каталина осеклась, она поняла, какую хитрую игру задумал маркиз. План был простым и чудовищно разрушительным. При помощи нескольких весьма несложных махинаций Норик убирал со своего пути всех сомневающихся и конкурентов, освобождал филанийскую арену политической борьбы от одряхлевших, почивших на лаврах игроков. Прежде всего начались бы эльфийско-гномьи погромы и охота за вампирами, возглавляемые, конечно же, Индорианской Церковью. Народ сплотился бы вокруг нее, а святое движение возглавил бы новый и сильный монарх, поставленный Храмом Истинной Веры и способный к решительным действиям. Естественно, им бы стал Генрих, принц крови и союзник Норика во многих сомнительных начинаниях. Прозорливый маркиз укрепил бы свое влияние в мире людей, управляя новым королем, как послушной марионеткой, и в то же время остался бы не только последним Лордом Ложи, умело подставив «детей ночи» под удар разъяренных народных масс, но и единственным вампиром на всех филанийских землях. Он истребил бы всех, даже своих прихвостней и уродцев-детей, они уже сыграли свои роли и теперь были для него бесполезной обузой.

– Кто еще в курсе плана маркиза? – на всякий случай задала вопрос Каталина.

– Не знаю, он скрытен, – простонал отец Патрик, с ужасом посматривая на острые клыки. – Правда, ходили к нему какие-то… Он с ними в винном погребе запирался и о чем-то шептался.

– О чем?

– Не знаю, – жалобно простонала жертва, почувствовав резкую боль в горле.

– О чем?! В жизни не поверю, чтобы такой пройдоха, как ты, не послал бы кого подслушать!

– Маршруты, маршруты они прорабатывали, как гномов пойти громить, чтобы толпа не просто по городу бегала, а…

– Что за люди к нему приходили, как выглядят?! – перебила отца Патрика Каталина.