Мы дружно посмеиваемся и успокаиваемся, только когда звонит телефон.

– Да, – отвечаю я.

– Тарис, это Константин, – раздается строгий голос кузена. – У тебя все хорошо?

Я закатываю глаза:

– Само собой. Почему мне должно быть нехорошо?

– Кимми рассказала мне о твоем положении, и я решил, что заеду и проведу осмотр. Держу пари, к врачу ты до сих пор не ходила.

– Нет, не ходила. Но меня точно не будет осматривать кузен. Мы уже давно не дети, а это было неловко еще когда тетя Фиона засунула нас в одну ванну.

Он прочищает горло, а Энола округляет глаза.

– Хотя можешь заехать на ужин, – нежным голоском предлагаю я. – Когда тебе будет удобно. Энола что-нибудь приготовит.

Поджав губы, она проводит пальцем по горлу.

– Я приду сегодня к семи вечера. – Константин резко вешает трубку, не оставляя мне шанса продолжить переговоры.

– Для мужчины я готовить не буду, – объявляет пери.

– Значит, закажем что-нибудь. – Я упираюсь руками в бока. – Он уже давно собирался заехать, верно? Сколько раз он звонил?

– Ни одного.

– А сколько сообщений тебе прислал?

– Одно или два. Твой кузен – заноза в заднице. Ты правда купалась с ним голышом?

Я закатываю глаза.

– Мне было где-то четыре, а ему – лет семь, наверное.

Энола открывает рот, словно хотела еще о чем-то спросить, но тут же опять закрывает. Вот и хорошо. Потом, громко топая, проносится мимо меня.

– Надень что-нибудь, в чем ты его не напугаешь, и оставь ножи в своей комнате. А я выберу, откуда мы закажем ужин. Константин любит итальянскую кухню.

Вечером Константин приезжает не один, а привозит в гости всю семью. Хотя «в гости» не совсем правильно, ведь это все-таки дом дяди Джорджа. Когда открывается дверь и ко мне бросается Селкет, я сразу начинаю реветь. Кимми надела одно из своих странных цветочных платьев, но выглядит в нем просто прекрасно. Гарольд стискивает меня в крепких объятиях, пока дядя Джордж не похлопывает его по плечу, намекая, что теперь его очередь.

Константин быстро прижимает меня к себе.

– Не подпускать их к тебе еще дольше я бы не смог, – шепчет он, обменявшись заговорщицким взглядом с Энолой.

– Все в порядке, – всхлипываю я.

Тетя Фиона, которой, видимо, велели делать вид, будто она не знает о беременности, подталкивает меня к дивану и приказывает повыше поднять ноги. При этом мой живот за последнюю неделю действительно вырос больше, чем за весь прошедший срок, и уже сложно не заметить, что я жду ребенка. Селкет втискивается ко мне на маленький диван, и только-только высохшие слезы начинают литься по новой. В то же время я не в силах сдержать смех, поскольку вопреки всему прямо сейчас чувствую себя очень счастливой. Может, у нашего ребенка и не будет папы, но семья у него есть. Я.

– Из него получился бы замечательный отец, – шепчу, утыкаясь лицом в мех Селкет. – Надеюсь, Сет расскажет правду, и он узнает, что я соврала ему, только чтобы защитить свою малышку.

Из собачьей груди вырывается тихий рык.

Дядя Джордж заказал ужин в своем любимом ресторане, и вскоре приезжает доставщик. Дядя отмечает мое возвращение, как будто я его потерянная дочь. До сих пор я не была готова принять подобный подарок. Кимми сидит рядом, постоянно сжимая мою ладонь, а Селкет лежит у меня в ногах, и я кормлю ее вкусностями со своей тарелки. Кузина уже во всех подробностях рассказала всем о наших приключениях, и мне, слава богу, не приходится делать это снова. Возможно, когда-нибудь мне этого захочется, но не сейчас.

– Спасибо за такой сюрприз, – говорю Константину, когда несколько часов спустя он собирается уходить. – Я очень сильно по вас скучала.

– Это была идея Энолы. – Кузен быстро целует меня в лоб и поворачивается к ней. – Проводишь меня до машины?

– У нас с Кимми и Тарис запланирован девичник. Нам многое нужно обсудить, – отказывается она.

– Привезти вам попкорна для девичника? – улыбается Константин.

– Идеально, а теперь проваливай.

Качая головой, он уходит, а Кимберли с изумлением смотрит на Энолу.

– Что ты сделала с моим братом? Он считает всю неполезную еду творением Сатаны, а тебе покупает попкорн? Думает, что твоему бессмертному телу все нипочем?

Энола пожимает плечами, но улыбается от уха до уха.

– Может, он просто не может ни в чем мне отказать, – величественно изрекает пери.

– Она его околдовала, – бормочет Кимми, обращаясь ко мне. – Или ввела дозу своего яда. Если после него он всегда будет таким милым, можешь делать это почаще.

Тетя Фиона и дядя Джордж уже уехали. Лишь Гарольд еще чем-то гремит на кухне.

– Спокойной ночи. – В очередной раз обнимаю старого дворецкого. Его тепло для меня – настоящее утешение.

– Я приготовил тебе горячий шоколад, – говорит он. – Все будет хорошо, дорогая. Ты всегда была очень храброй.

Теперь мне придется быть храброй за двоих. Но я справлюсь.

Немного позже мы компанией из трех девчонок и одной собаки сидим на моей кровати, едим попкорн и проводим военный совет. Во всяком случае, Энола и Кимми занимаются именно этим. Я же почесываю мех Селкет, ощущая, как у меня постепенно слипаются глаза.

– Мы обязаны остановить Нейт, – мрачно объявляет кузина. – Азраэль должен узнать, что эта змея угрожает его ребенку.

Зевнув, я повторяю то же, что твердила все время, пусть это и не убеждает даже меня саму.

– Для ребенка будет безопаснее, если Нейт останется в Атлантиде, а мы – здесь.

Судя по всему, Сет сдержал слово и ничего не рассказал Азраэлю. И я весьма ему за это благодарна.

– Сколько у нас времени, прежде чем Атлантиду окончательно закроют? – спрашивает кузина у Энолы.

– Точную дату еще не назначили, но это ненадолго, – отвечает та. – До тех пор всем бессмертным необходимо решить, где они собираются жить. После уже никто не сможет попасть с острова сюда или обратно. Только через тысячу лет.

– А ты точно уверена, что хочешь остаться здесь? – сжимает ее ладонь Кимберли.

– Точно, – ни секунды не колеблется Энола.

– А это, случайно, никак не связано с моим братом-всезнайкой? – аккуратно уточняет кузина. – Не рассказать ли тебе пару историй из прошлого о том, как он меня постоянно бесил?

– Ничего не желаю слышать, – смеется пери. – И, кстати, мое решение абсолютно не связано с мужчиной. Абсолютно нет.

– Одного «абсолютно» было бы достаточно, – бормочу я.

Уши Энолы приобретают легкий синеватый оттенок. Отмечаю про себя, что с ее кожей такое случается достаточно редко. Возможно, потому что бо́льшую часть времени она счастлива.

– Что мы будем