Анубис и Исида обречены на вечное заточение. Но я все равно никогда от нее не уйду.

В ответном поцелуе чувствую обуревающее ее желание. И вдруг что-то толкает мою ладонь. Вздрогнув, я неохотно отрываюсь от невозможно сладких губ.

– Что это? Я сделал тебе больно?

– Это твоя дочь, – улыбается Нефертари. – Хотела с тобой поздороваться. Она немножко буйная.

– Девочка, ну конечно. – Меня переполняет гордость. У нас будет ребенок. Это чудо. – Все нефилимы были девочками, поскольку вы, женщины, гораздо умнее нас.

Нефертари мягко улыбается:

– Не всегда, но в большинстве случаев. Ты не злишься на Сета?

– Он тебе помог. С чего бы мне на него злиться? – Я целую ее в лоб, веки и кончик носа. – Хотя мне придется еще раз избить его за то, что он тебя поцеловал.

– Даже не думай, я не позволю тебе это сделать. – Нефертари принимается расстегивать мою рубашку. – На тебе слишком много одежды. И ты весь мокрый.

Коварно улыбаюсь, ведь Нефертари тоже скоро такой станет, несмотря на все мои попытки ее высушить.

– Ты простишь меня за то, что я позволил тебе уйти?

Она одаривает меня удивленным взглядом.

– Вряд ли у тебя получилось бы меня запереть. Конфуций как-то сказал: «Если любишь что-то, отпусти. Если оно твое, то обязательно к тебе вернется – навсегда».

– Значит, мы снова вернулись к дурацким цитаткам, – дразню я. – Ты не вернулась. Мне пришлось бежать за тобой сюда.

– Точно. Скажем так, я отпустила тебя, чтобы ты мог сделать окончательный выбор между мной и Нейт, и смотри, ты на коленях у моих ног. – Она улыбается. – Я тебя люблю. Я всегда тебя любила и на этот раз хотела сказать тебе это первой.

– И я тебя люблю, но нам срочно нужно поговорить о логической ошибке в твоей странной аргументации.

Когда я собираюсь снова поцеловать Нефертари, в дверь стучат.

– Я бы хотел взглянуть на раны Тарис, – не терпящим возражений тоном говорит Константин. – Порез на руке надо зашить. Моя кузина уже давно должна была высохнуть.

– Нам срочно нужен собственный дом. – Взгляд падает на все еще кровоточащую рану, и у меня вырывается тихое ругательство. – Подожди немного! – кричу я, заворачивая Нефертари в пушистое полотенце. Голова у нее заваливается набок, и я боюсь, что девушка потеряет сознание. В панике выношу ее из ванной. – Сделай что-нибудь, – рычу на ее кузена.

– Клади ее на кровать. – Константин просто образец спокойствия. – А потом пришли мне Энолу. Мне не нужна помощь человека, который выглядит так, будто готов разнести дом на куски. Не понимаю, почему Тарис не нашла себе милого тихого ученого.

Потому что захотела меня, а я – ее. Кроме того, у милого парня против нее не было бы ни единого шанса. Бережно опустив Нефертари на кровать, я накрываю ее одеялом. Константин начинает осмотр.

– Энола! – на весь дом ору я. Мужчина вздрагивает, а я ухмыляюсь.

– Подожди, пожалуйста, за дверью, – просит он, поджав губы, когда на пороге возникает Энола.

Отрицательно качаю головой.

– Давай, делай, как он говорит. – Пери выталкивает меня за порог. – Константин о ней позаботится. Он лучший врач в мире.

– «В Лондоне» вполне достаточно, – сухо отзывается тот, одаривая ее ангельской улыбочкой.

– Дверь останется открытой, – командую, выходя в коридор. Остальные члены команды стоят на лестнице. – Она потеряла сознание, – сообщаю им.

– От восторга при виде тебя? – Гор качает головой. – И почему у тебя все сложилось лучше, чем у меня?

– Потому что он лучше обращался с Тарис, чем ты с Кимми, папа, – звонким голоском просвещает его Амунет. – Я никогда не влюблюсь в такого самодовольного бабника, как ты.

Сет с трудом сдерживает смех, а Данте отворачивается. Кимми густо краснеет, и тут же становится ясно, откуда малышка нахваталась подобных словечек.

Я заглядываю в комнату. Константин и Энола с опущенными головами обрабатывают руку Нефертари. Она еще бледнее, чем была, но жизни, очевидно, ничего не угрожает.

– Самодовольный бабник, значит. – Гор сверлит взглядом Кимми. – Кажется, мне пора прочесть тебе лекцию о воспитании детей. Этот процесс не включает в себя оскорбление их отца и обучение ругательствам.

– Я злилась, когда это сказала, – смутившись, отвечает она. – Хотя истина от этого не меняется. – Кузина Нефертари задирает подбородок. – Пойду проверю духовку. Пойдешь со мной? – предлагает она Амунет.

– Она останется здесь. Я сам тебе помогу. – Не дожидаясь ответа, Гор хватает Кимми за запястье и тащит ее вниз по лестнице.

– Отпусти меня, ты, властный, бесчувственный, бессердечный баран.

Данте прикрывает Амунет уши, но уже слишком поздно. Девочка широко улыбается, явно уже сделав пометки в голове.

– Ты умеешь и лучше, – язвит Гор, когда они добираются до нижних ступеней.

– Безрассудный, эгоистичный, самодовольный, подлый… – после непродолжительной паузы она наконец добавляет: —…Подлец.

Он тащит Кимми за угол.

– Ты повторяешься.

– Ах ты…

Раздается шлепок, как будто Гору только что отвесили пощечину, а затем воцаряется тишина.

– Она его убила? – с весельем в голосе уточняет Сет.

– Он заслужил.

– Да я же сказал все это только потому, что у меня в жизни все жутко сложно. Ты заслуживаешь лучшего, черт побери, – слышим мы рев Гора.

– А вот тут я с ним согласен, – рычит Константин. – Лучшего заслуживают все женщины в этом доме.

– У меня есть дочь, – начинает перечислять бог. – Я заседаю в совете аристоев, и у меня никогда нет времени. Как, по-твоему, когда я в последний раз ходил на вечеринку? И если ты вдруг не заметила, кто-то постоянно покушается на ваши жизни. Как я могу желать тебе подобной жизни?

– Во-первых, – на такой же громкости отвечает Кимми, – Нейт явилась сюда не из-за меня. Уверена, ни одна женщина в мире не захочет тебя вернуть до такой степени, чтобы убить меня. Намного вероятнее, что меня засыплют подарочными коробками, если я до тебя снизойду. Во-вторых, это мне решать, сколько твоего времени мне нужно, а не тебе. Думаешь, я не в состоянии самостоятельно найти себе занятие? Думаешь, я хочу, чтобы ты проводил со мной каждую минуту, и не смогу делить тебя с дочерью? Клянусь Атлантидой, да я бы свихнулась, если бы ты постоянно от меня не отлипал. И раз такой занятой, что ты вообще тут делаешь?

– Он постоянно ноет, как сильно по тебе скучает, – перегнувшись через перила, кричит Амунет. – Пожалуйста, раздели его со мной. Я больше не могу.

Теперь уже все разражаются хохотом, а девочка бежит вниз по лестнице, чтобы подчеркнуть свои требования.

Я опять заглядываю к Нефертари. У нее подрагивают веки.

– С ней все хорошо?

– Естественно, – отвечает со своего места Энола. – Просто