Город ликовал…

Для старших военачальников и приближенных Вэнь Яньбо устроил пир в городе, младшие военачальники и рядовые воины получили награды и угощение в своих лагерях. Кроме того, он отправил ко двору доклад, в котором перечислял заслуги и упущения каждого военачальника, а также просил высочайшего указания насчет пленных колдунов – отправлять ли их в столицу или же распорядиться на месте по усмотрению.

В книге заслуг подвиг Чжугэ Суйчжи значился первым.

– К чему записывать заслуги человеку, ушедшему от мира?! – возражал Чжугэ Суйчжи. – Не лучше ли распределить их между младшими военачальниками и наиболее отличившимися воинами? Мне же пусть отдадут моего коня, чтобы я мог возвратиться к братии в храм Сладкого источника и до конца исполнить свой обет. Больше мне ничего не надо.

Вэнь Яньбо уговаривал его остаться, но он отказался, забрал своих служек, простился с военачальниками и покинул город. Вэнь Яньбо тайком послал людей следом, чтобы разузнать о его местопребывании…

А тем временем старый хэшан Чжугэ Суйчжи возвращался в храм Сладкого источника, из которого он пятнадцать лет тому назад ушел, чтобы странствовать по Поднебесной. Увидев хэшана, ученики и послушники высыпали ему навстречу, решив, что он возвращается с войны, и стали расспрашивать о делах Вэнь Яньбо. Старик заявил, что ничего не знает. Монахи были в растерянности. В это время появились трое служек, которые вели на поводу коня. На коне восседал человек, ничем не отличавшийся от Чжугэ Суйчжи, который в это время находился в храме. Монахи были поражены:

– Незачем нам спорить зря. Попросим того хэшана выйти из храма, и пусть они сами решают, кто из них настоящий Чжугэ Суйчжи.

Между тем приезжий хэшан спешился и вошел в зал Будды. Находившийся там в это время другой хэшан при виде его вскочил и замахал руками:

– Что за нечистая сила приняла мой облик?!

Он в ярости хотел броситься на пришедшего, но тот, едва услышав слова «мой облик», поспешно поклонился:

– Почтенный бодисатва, не сердитесь, я сейчас вам все объясню…

Он взял кисть и на столике для сутр начертал гату[200]:

«Ложна природа твоя!» –

в том истины нет ни на грош,

«Истина скрыта во мне!» –

тоже не правда, а ложь.

Этим спорам давно

пора положить конец,

Истина в мире одна:

есть у нас мать и отец.

Понял сегодня я

этот простой секрет,

Жаль, что потрачены зря

долгие десять лет.

И затем добавил четверостишие:

Над городом Бэйчжоу

гремят раскаты грома.

В пещере через голову

я сделал кувырок.

Все способы исчерпаны –

иду к родному дому,

Позор терпеть не стану –

я дал себе зарок.

Затем, отбросив кисть, он сел, поджал под себя ноги и преставился. Когда монахи приблизились к нему, он уже принял свой первоначальный облик. По густым бровям, широкому рту и квадратному подбородку в нем опознали хэшана Яйцо, и всем стало ясно, что он был святым монахом…

Между тем люди, посланные Вэнь Яньбо, разведали, куда уехал монах, узнали о происшедшем в храме и обо всем доложили.

Пораженный Вэнь Яньбо решил сам отправиться в храм Сладкого источника.

Когда он подъезжал к храму в сопровождении Цао Вэя, Ван Синя и отряда телохранителей, монахи как раз совещались, как устроить похороны умершего.

– Командующий Вэнь прибыл!.. – вдруг услышали они.

Поднялся переполох. Монахи толпой бросились навстречу полководцу. Даже старый хэшан Чжугэ Суйчжи вышел вместе со всеми и опустился на колени.

Вэнь Яньбо, все еще пребывавший в сомнении, сам поднял его и сказал:

– Мой наставник, к чему эти церемонии?

– Это наш настоящий настоятель, – доложили ему монахи, – а помогал вам хэшан Яйцо, который принял его облик. Сейчас он скончался, принял свой первоначальный облик и лежит в зале Будды.

Только теперь Вэнь Яньбо все понял. Он прошел в зал, поглядел на умершего, на его холодные и строгие черты, и тихо сказал Цао Вэю:

– Некогда Бао Чжэн предупреждал меня, что этот монах опасен, и советовал всячески его остерегаться. А нынче вышло, что именно он помог мне добиться успеха! Теперь я понимаю, что это не простой человек!

Тем временем монахи поднесли Вэнь Яньбо гату, написанную покойным. Читая ее, Вэнь Яньбо лишь вздыхал. Вместе с военачальниками он воскурил благовония святому и поручил лучшим мастерам соорудить гробницу, на строительство которой распорядился отпустить тысячу лянов из войсковой казны.

После этого Вэнь Яньбо отправил ко двору дополнительный доклад о чудесных деяниях Небесной девы Сюаньнюй и святого хэшана Яйцо…

Получив оба доклада Вэнь Яньбо, глава Тайного государственного совета представил их на высочайшее рассмотрение. Жэнь-цзун прочел их и, обрадованный, незамедлительно отправил высочайший указ в Бэйчжоу:

«Повелеваю:

Колдуна и мятежника Ван Цзэ изрубить в куски на базарной площади в Бэйчжоу. Его сообщников – Жэнь Цяня, У Вана, Ван Цзюня и Жэнь Цяня – обезглавить, а Ху Юнъэр – хоть ее уже и постигла небесная кара – отрубить голову. Отрубленные головы доставить в столицу, после чего возить по всем округам и уездам на показ людям. Труп лиса-оборотня Цзо Хромого сжечь, а пепел развеять по ветру.

Тем жителям Бэйчжоу, кто подвергся насилию со стороны Ван Цзэ, выдать провиант из войсковых запасов в соответствии с числом едоков в семье. Незаконно возведенный Ван Цзэ дворец перестроить в храм Небесной девы Сюаньнюй и назвать его «Храм святой спасительницы». Прочие казенные строения отстроить заново.

Хэшану Яйцо, отвергшему зло, вернувшемуся на путь истины и оказавшему нам помощь в усмирении колдунов, жалуем посмертно титул Хранителя государства.

Ма Суя и Жу Гана, честность и преданность коих достойны похвалы, наградить особо. В честь героической женщины Чжао Уся повелеваем воздвигнуть памятную плиту.

Поскольку в Бэйчжоу уже долгое время нет законного правителя, повелеваем Вэнь Яньбо назначить на эту должность способного чиновника из подчиненных по своему усмотрению.

На чиновников, по принуждению служивших мятежникам, а затем вернувшихся на истинный путь, наложить взыскания, соответствующие тяжести их проступков.

Всех военачальников, старших и младших, отличившихся при подавлении мятежа, наградить или повысить по возвращении в столицу».

Вэнь Яньбо почтительно принял указ и незамедлительно приступил к его исполнению.

На следующее утро на всех колдунов повесили дощечки, на которых были записаны их преступления, вывели из клеток и стали поочередно подводить к Вэнь Яньбо. На каждой дощечке Вэнь Яньбо писал приговор – «изрубить», «обезглавить». Затем осужденных посадили на деревянных ослов и потащили на базарную площадь. У Ван Цзэ, Жэнь Цяня и У Вана по щекам катились слезы, они лишь переглядывались, но не произносили ни слова.