– Теперь ты знаешь, что ошибся, – холодность ее тона неприятно поразила Мерсера.

– Ничему ты не поверила. Решила, что я отделываюсь сказками.

– Не поверила бы. – Голос Анкрен смягчился. – Если бы не Камень, на который ты ни смотреть не можешь, ни прикоснуться.

– Теперь могу. Эти дни, когда ты уходила, я приучал себя понемногу. У изгнанников есть одно неприятное свойство: они остро чувствуют соприкосновение с предметами из своего мира. С любым, даже самым простым. А здесь все совсем не просто. Но можно справиться.

– Значит, Камень попал сюда из твоего мира? И ты с самого начала знал об этом?

– Нет. В Эрденоне я лишь предполагал, что драгоценность из дарохранительницы Орана может оказаться пропавшим Камнем Захарии. А о том, что такое этот Камень, стал догадываться в Галвине. Особенно когда прочел письма Роуэна. Он рассуждал о «камне изгнания». Здесь, в Нессе, я узнал, что это термин адептов тайных наук и к моим изгнанникам не относится. И в любом случае, Камень Крови, позже именуемый Камнем Захарии, был святыней в Фораннане задолго до того, как сюда сослали моих предков. И я стал думать… вспоминать. В Михале я слышал истории о трех магических камнях. Один называли Сердце, он хранился в древнем городе Нимр до того, как тот был уничтожен морем. Второй – Замковый, он был заложен в свод Арки. А третий – Путеводный, давно пропал из нашего мира. И еще говорили, что это не три камня, а один. И что не камень это вовсе.

– Как это может быть?

Мерсер, казалось, ее не услышал.

– Еще раньше предполагали, что есть какая-то связь между родиной изгнанников и Древней Землей, что старые карнионцы знали о существовании иных миров. А что, если они знали о них не только благодаря своей пресловутой мудрости? Если сюда приходили не только чудовища из Темного Воинства? И Камень Крови… он почитался в Карнионе задолго до того, как стал христианской святыней. Больше тысячи лет назад. Я не знаю – и не могу знать в точности, – что тогда произошло. Было ли появление Камня Крови в Карнионе причиной прорыва Темного Воинства или его следствием. Ясно лишь, что баланс сил в мирах сместился. И не тогда ли в Михале начала умирать магия?.. На этот счет в Михале я слышал разные мнения. Наиболее распространено такое: влияние, которое мы оказали на другие миры, теперь идет отраженной волной. Мы стремимся к взаимоуподоблению, и следовательно, усилия, предпринятые для устранения из мира магии, были верны. Такова цена нашей устойчивости. Но теперь я думаю: что, если это не устойчивость, а косность? Не развитие, но агония? Тихое угасание мира, у которого отнято сердце…

– Оно не такое уж тихое, если, по твоим словам, там постоянные войны. И ты не сказал, что там лежит, увязанное в грязный платок, если не камень.

– Я не знаю, как объяснить тебе. Для этого нужно испытать то, что я испытал, видеть то, что я видел. Представь себе Силу в чистом состоянии, сгущенную до того, что она обретает зримую форму. И она оживает, лишь когда отзывается на другую Силу.

– Другая Сила – это ты?

– Во мне заключена ничтожная ее частица. Но если бы Камень – будем по-прежнему называть его так – попал туда, где ему следует быть, он бы по-настоящему ожил. И оживил бы то, что теперь умирает.

– А где ему следует быть?

– По моему разумению, в своде Арки.

– Но ты говорил – никто не знает, где эта Арка теперь находится… Она отрезана от людей.

– Человек, имеющий при себе Путеводный Камень, может ее найти.

– Человек с твоими способностями?

– Только такой.

– Но все Врата, которые были в Заклятых Землях, уничтожены… я знаю… мои предки приложили к этому руку.

– Неважно. Когда в нас просыпаются врожденные способности, мы находим место перехода. Вот, смотри. – Он вынул из ладанки на груди потемневшее серебряное кольцо с красным камнем. – Это кольцо моей матери. Обычное кольцо, изготовленное в Эрде, без магических свойств. Однако свантерский ювелир, отшлифовавший сердолик… сердечный камень… не подозревал, что вручает моей матери ключ от Врат. Ибо в руках человека, обладающего Силой, все камни – Камень.

– Вендель сказал – посвященного…

– Он перепутал. Или, вернее, перепутал Роуэн. До них действительно дошли обрывки истинных знаний, до этих шутов от тайных наук. Но в очень искаженном виде, да еще приправленные книжными вымыслами. Но я не исключаю, что Роуэн дознался до чего-то настоящего. Хорошо, что никто из его компании не обладал ни крупицей Дара, иначе они такого могли бы натворить…

– Каким образом?

– Сила бывает направлена также и в землю. Есть линии Силы, проходящие под землей, близко к поверхности. Сами по себе они слабы, но в месте пересечения двух или более линий можно многое сделать. Это было известно древним карнионцам, они отмечали такие пересечения. А одно из таких мест расположено неподалеку от Нессы.

– А эти места пересечения… Вратами заодно не являются?

– Да. – Он хотел что-то еще добавить, но осекся.

– Значит, ты решился, – медленно произнесла Анкрен. – Сидел здесь в номере, приучал себя к Камню, а Камень к себе…

– Не знаю. Наверное… А что скажешь ты?

– Что я могу сказать? – Анкрен впервые за все время разговора подняла глаза. – По-моему, мы подзадержались в Нессе.

– Значит, ты согласна? – Мерсер легко поднялся на ноги, как будто и не было этих дней мнимой апатии. – По-иному и быть не могло. Для таких, как мы, сидение на месте губительно. Уходим сегодня же.

– Нет. – Анкрен подошла ближе, закинула руки ему на плечи. – Лучше завтра. Завтра утром…

* * *

Когда позади остались сады и виноградники, окружавшие Нессу, уже опустился вечер. Красные и желтые от цветов и охристой почвы холмы стали бурыми. Копыта стучали по земле, уже высушенной весенним солнцем. Всадники свернули с проезжей дороги, но лошади шли все так же ровно. Это была обжитая земля, хоть и не все в ней обстояло благополучно.

Слишком давно обжитая.

Прежде эти развалины были красивой виллой, без всяких сторожевых башен, но со множеством пристроек, предназначение которых забылось. Как забылось то, что строили здесь задолго до возникновения виллы. Все это рухнуло при землетрясении, но вилла запустела еще раньше. Владела ли ею одна из старых семей Карнионы, тихо сгинувшая в безоглядной гордыне, или какие-нибудь князья от торговли, одурев от вечного праздника жизни в Древней Земле, пустили по ветру состояние и удрали туда, где не маячили призраки Нумеллы, – какая разница?

Развалины заросли терном и можжевельником, трава летом вырастала по пояс, но отчего-то окрестные крестьяне ее не косили и не пасли здесь коз.

Анкрен попыталась вспомнить, те ли это руины, которые они видели, подъезжая к Нессе со стороны Открытых Земель, или другие, похожие – ведь землетрясение порушило немало строений вокруг Нессы.