хозяйке, когда та, взяв с туалетного столика распылитель, опрыскивала свой будуар духами, дабы придать воздуху более удовлетворительные для нее качества.

– Откуда ты знаешь про Пэджа? – спросила хозяйка распивочной, когда вновь обрела самообладание.

Анаксимандр достаточно представлял себе повадки людей, чтобы понимать, что отвечать правдиво и подробно даже на самые простые вопросы не только не нужно, но и нежелательно и что для пса нет никакой пользы раскрывать все, что он знает, поэтому, вместо того чтобы познакомить ее с полным перечнем своих способностей, он сказал просто:

– Я не против совершить покушение на его жизнь, но не могу гарантировать успех. Это могущественный человек?

Хозяйка презрительно фыркнула, но в выделениях ее слюнных желез различалась струйка страха, ощущение неуверенности, противоречившее пренебрежительному взмаху ее руки. За дверью послышался звук ушей, прижимающихся к деревянной панели (тихое чмоканье ушных раковин), а затем мягкое биение пульса, передающееся дереву через кожу подслушивающих. Двое ее сыновей затаили дыхание.

Из всего этого Анаксимандр заключил: в Пэдже было нечто, внушающее этим людям страх, и они полагали, что, если расскажут ему все, что знают о Пэдже, он может уклониться от предлагаемого поручения.

Пока хозяйка подыскивала ответ, двигая языком деревянный зубной протез с одной стороны рта на другую, Анаксимандр размышлял о том, превосходят ли его способности, каковые определялись наведенными Господином эманациями и его собственными врожденными качествами, представления этих людей о его способностях или, напротив, превзойдены ими. Он занимался этим, поскольку это могло позволить ему оценить риски, связанные с подобным заданием, и степень приготовлений, необходимых для обеспечения успеха. Понимая, что эти люди были свидетелями того, как он выпустил кишки посетителю распивочной, и что это дало им минимально возможное основание для предположений о его мастерстве в поединке, он все же не был уверен, насколько далеко распространяется их воображение и где пролегают его границы.

Убранство общей комнаты распивочной говорило о серости и бесцветной унылости духа, однако в том, что касается жестокости и насилия, это еще ничего не значило, поскольку есть много людей, не обладающих большими способностями к пониманию эстетических удовольствий, однако весьма талантливых в отношении способов и средств ведения боя (фактически весьма вероятно, что человек, обнаруживший в себе недостаток первого, находит утешение во втором). Следовательно, он мог представляться им чем-то наподобие того, как завзятый игрок представляет себе затравленного медведя, и это было бы серьезной недооценкой его способностей; но что, если это было ближе к тому, как ребенок представляет себе дракона или великана, обладающего неизмеримыми силами?

Взвесив про себя все эти возможности, Анаксимандр пришел к заключению, что он может потягаться с этим Пэджем, кем бы тот ни был. Хозяйка распивочной, однако, пребывала в упрямом молчании, словно для нее этот вопрос оставался открытым и Анаксимандр не был недосягаем для сомнений, подобно любой собаке, пусть даже обладающей интеллектом.

Нетерпение, впрочем, тоже было ему не чуждо.

– Я в любом случае возьмусь за эту задачу, – проговорил он, видя, что хозяйка продолжает уклоняться от ответа. – Однако, если она окажется чересчур затруднительной, я вернусь сюда и предложу вместо нее какие-нибудь другие, более подходящие услуги.

Хозяйка принялась в сомнении поглаживать подбородок.

– Нет ли в вашем распоряжении каких-либо принадлежащих этому человеку предметов, на которых мог остаться его запах? – продолжал Анаксимандр. – Или, возможно, у вас имеется карта, на которой указано его местонахождение в настоящий момент или хотя бы места, где он часто бывает? Если вы не можете предоставить ни того ни другого, возможно, вы могли бы дать мне его детальное и точное описание?

Хозяйка молча показала на стену. Линия, продолжавшаяся от кончика ее пальца, проходила через воздух и упиралась в написанную маслом картину, от которой сильно пахло скипидаром. Помимо этого, на ней угадывался слабый запах человека.

– Он дал вам эту вещь лично? – уточнил Анаксимандр.

Хозяйка кивнула. Пес объединил оставшийся на раме запах с изображением на холсте: оно показывало пухлого, круглолицего человека с копной маслянистых кудряшек, обрамляющих физиономию.

– И вы желаете его смерти? – продолжал Анаксимандр, чтобы исключить любую возможность недопонимания.

Хозяйка снова кивнула, продолжая молчать, словно боялась, что ее могут подслушать, или попросту не была способна облечь подобную идею в звуки.

Оставаться здесь дальше не имело смысла, поэтому Анаксимандр направился прямиком к выходу. Это доставило женщине и ее сыновьям явное облегчение – весьма заметное для собаки, поскольку умственное расслабление ведет к расслаблению мышц, в том числе мышцы сфинктера, что в свою очередь способствует выводу из прямой кишки бактериального газа в небольших, но легко распознаваемых количествах. Следует отметить, что кишечная флора придает такому газу аромат, уникальный для каждого человека, и Анаксимандр не преминул запечатлеть эти запахи в своей памяти.

Оказавшись снаружи, он не обнаружил заметных следов запаха нужного ему толстяка; здесь преобладали ароматы хозяйки и ее сыновей. Любой пес, оказавшись в каком-либо месте, может ощутить присутствие либо отсутствие любого побывавшего здесь существа или вещи, а также направление, в котором они удалились, до такой степени, какую люди не способны представить, не прибегая к метафорам и сравнениям. Поскольку человек – существо, живущее главным образом в визуальной сфере, то и метафоры из этой сферы для него наиболее уместны; поэтому представьте перед собой сплетение тысяч сходящихся к вам отовсюду нитей, каждая из которых имеет свой цвет и свою толщину, и каждая до бесконечности продолжается в пространстве. Сосредотачивая внимание на одной нити, вы заставляете ее стать толще, ее цвет – ярче, и также эти изменения затрагивают расстояние, на которое вы можете проследить эту нить, змеящуюся от вас. Нити пересекаются между собой, но не заслоняют видимые объекты окружающего мира и взаимодействуют с другими его сторонами – звуками, текстурами, температурами, – а также всеми возможными способами переплетены с вашим прошлым опытом. Если бы вы обладали подобным видением и могли снабдить каждую из этих нитей собственным именем, для вас было бы гораздо проще определить, где находятся в любой конкретный момент ваши знакомые.

Поскольку же Анаксимандр был волшебной собакой, созданной Господином Мордью и снабженной дополнительными чувствами (например, способностью ощущать близость магии), то, выйдя на улицу, он сразу же получил устойчивое впечатление относительно того, куда ему необходимо двигаться, для того чтобы исполнить свой долг перед хозяйкой распивочной. Это не было тем туманным ощущением, какое случается у кого-нибудь, когда тот гадает, чем ему заняться дальше, – нет, это было чувство того, кто видит желаемую вещь и способен двигаться по направлению к ней. Анаксимандр ясно различал путь, которым шли хозяйкины сыновья, отправляясь вместе в Торговый конец,