Развращен тем налетом коррупции, который цепляется за весь совет викариев и всех старших членов епископата.

- Он был слаб, - согласилась она, и ее глаза снова наполнились слезами. - Но он также был сильнее, чем я когда-либо предполагала. Определенно сильнее, чем он сам когда-либо подозревал. Эта сила пришла к нему в конце.

- Расскажите мне, - мягко попросил он, и она сделала глубокий, прерывистый вдох. Слеза вырвалась на свободу и скатилась по ее щеке, и она расправила плечи, как солдат перед битвой.

- Я была там. - Ее голос был низким, хриплым. - Я должна была быть там. Я видела все, что они с ним делали, прежде чем, наконец, позволили ему умереть. Это заняло несколько часов, ваше преосвященство. В конце он даже не был больше человеком, только истекающим кровью, сломанным существом с содранной кожей, и "Мать-Церковь" называла это правосудием.

Ее голос зашипел, когда она произнесла последнее слово, как проклятие. Еще больше слез вырвалось на свободу, но в этих влажных глазах был яростный, пылающий гнев, когда она смотрела на человека, который заменил ее мужа на посту архиепископа Чариса.

- Вы ошибаетесь в одном, ваше преосвященство, - решительно сказала она ему. - Не каждый член совета викариев коррумпирован. Даже не каждый священник инквизиции, несмотря на яд Клинтана в самом сердце управления. Вот откуда я знаю, что ему предложили легкую смерть, если только он подтвердит версию храмовой четверки о том, что произошло здесь, в Чарисе.

- Он отказался это сделать. - Она встретилась с ним взглядом, и ее подбородок гордо вздернулся, даже когда слезы потекли по ее лицу. - У нас с мужем никогда не было особого брака, ваше преосвященство. Вы правы, он был коррумпированным человеком и слабым. Но вот что я вам скажу: мне никогда не будет стыдно за Эрейка Динниса. Нет ничего, что эти лживые монстры в сердце Церкви могли бы сказать или сделать, чтобы заставить меня забыть о выборе, который он совершил, о смерти, которой он умер. В конце своей жизни он был кем угодно, только не слабаком.

- Это хорошо согласуется с его последним письмом, - тихо сказал Стейнейр, вытаскивая из рукава сутаны безупречно чистый носовой платок и передавая его ей. - Очевидно, я не знал никаких подробностей его смерти. Но я знал, что он нашел в себе силу, о которой вы говорите, И что, какими бы ни были его ошибки, в конце своей жизни он ясно видел и говорил правду - не только другим, но и самому себе. Каждую среду, с тех пор как пришло его письмо, я провожу поминальную мессу по Божьему слуге Эрейку.

Она судорожно кивнула, сжимая платок. Прошло несколько секунд, прежде чем она снова смогла заговорить.

- Мне нужно рассказать мальчикам, - сказала она затем. - Они должны знать, и пройдет совсем немного времени, прежде чем кто-нибудь все равно им скажет. Наш корабль покинул Порт-Харбор в вечер его казни, и команда не знала никаких подробностей. Они знали, что его казнили, и мальчики, конечно, тоже знали. И хотя экипаж не знал подробностей, некоторые из них... размышляли о том, на что это должно было быть похоже. Они понятия не имели, кто мы такие, никогда не догадывались, что говорят об отце моих сыновей. Я сказала им, что, по моему мнению, это неуместно слышать таким маленьким мальчикам, и должна признать, что после этого они старались избегать разговоров об этом в их присутствии. Но это был не очень большой корабль, ваше преосвященство, и я знаю, что они оба слышали... кое-что из этого. Я не могла этого предотвратить, хотя верю - молюсь, - что мне удалось защитить их от худшего. Но я не могу делать это вечно.

- Конечно, вы не можете. - Он наклонился вперед и нежно коснулся ее колена. - Я понимаю, что им может быть трудно отделить меня, по их мнению, от того, что случилось с их отцом, учитывая тот факт, что я тот, кто занял его должность здесь, в Чарисе. Но одна из обязанностей этой должности - служить всем Божьим детям, поэтому, если я могу быть чем-то полезен, когда вы скажете им, пожалуйста, позвольте мне это сделать.

- Думаю, что, возможно, если вы сможете объяснить им или, по крайней мере, попытаетесь объяснить, почему это происходит, это может помочь, - ответила она. Затем она покачала головой. - Я не знаю, сможет ли кто-нибудь объяснить им это, ваше преосвященство. Не в их возрасте.

- Не так давно, - сказал Стейнейр, - королю Хааралду пришлось объяснять своим двоюродным племянникам - двум мальчикам, оба младше твоего Тимити, - почему умер их отец. Пришлось объяснить, что их отец пытался убить наследного принца, убить короля и по ходу дела был убит их собственным дедом. - Он грустно улыбнулся. - Дети несут достаточное бремя, не веря, что их отцы могут быть предателями, могут быть коррумпированными. Без необходимости принимать их смерть с позором. Из того, что вы сказали, по крайней мере, отец ваших сыновей умер, говоря правду, встретившись лицом к лицу со своими палачами с мужеством истинного убеждения и выступая за это убеждение, несмотря на несправедливость его казни. В их возрасте это будет слабым утешением в связи с его потерей, особенно когда они узнают природу смерти, которой он умер. Но им нечего стыдиться. Вы правы в этом, миледи, и со временем они это поймут. Это не сотрет боль, но, возможно, по крайней мере поможет им почувствовать гордость за своего отца, которую он так справедливо заслужил в самом конце своей жизни. И хотя Бог знает, что им - и вам - потребуется время, чтобы исцелиться, я обещаю вам, что мы предоставим вам все время, всю возможную поддержку.

- Я рада, - тихо сказала она, и он приподнял одну бровь. Она увидела это и покачала головой.

- Я рада, - повторила она. - Я надеялась, молилась, что Эрейк умер не напрасно. Что храмовая четверка действительно лгала, и что человек, который заменил моего мужа здесь, в Чарисе, действительно был человеком Божьим, а не просто кем-то, кто ищет политической выгоды, как бы оправданно он ни поступил именно так в свете собственных злоупотреблений Церкви. Я рада видеть, что человек, который заменил его, - человек Божий.

- Я стараюсь быть таким. - Он улыбнулся ей со смесью грусти и юмора. -