Правда, К.С. Станиславский называл дурные свойства профессии «каботинством», но ведь вся его система и титанический труд — попытка этически оправдать лицедейство…

Поэтому и Ахматова поверить не могла:

— Вы думаете, актер мог написать «Гамлета»?..

…Или оттого, что были однажды прокляты и зарывали их за кладбищенской оградой?..

Ну ладно. Тогда один встречный вопрос, он же ответ: а как себя ведут признанные литераторы — те же X, Y, Z? Или даже Р, J, S?.. Гляньте-ка на них, ведь это те же чучела и актрисочки, со всеми вытекающими последствиями!..

Стоп!.. Больше про всякую больную публику мы говорить не станем, но заметим, что как-то между прочим Ахматова сказала Чуковской:

— А профессиональных болезней во мне нет… Я не литератор…

— Володя, вы написали? — спросил Розенцвейг, переступив порог императорского дворца в Киото.

— Что, Семен Ефимович? — не понял Р.

— Поздравление Гоге; вы будете читать его до капустника или внутри?

— Господи!.. Да мне все равно…

— А что такое? — Розенцвейг как будто удивлялся, а на самом деле подначивал. — Мы хотим, чтобы все было с музычкой. — Он снял туфли и остался в носках.

— Нет, я прочту по бумажке, и всё!..

— Смотрите… Мы собираемся репетировать, Аксенов хочет петь, Волков — тоже, я подумал про вас…

— Нет, нет, петь я не буду, — нервно сказал Р.

— Хорошо, — улыбнулся Розенцвейг, — читайте так…

И мы ступили на поющие полы…

Будучи неравнодушным к артисту Р., автор хотел было скрыть его малозначительную оду на шестьдесят восьмую годовщину Товстоногова, но это было бы нечестно по отношению к читателю. Скрепя сердце приступаем к отчету о торжестве в посольстве, которое, как пельмени в отеле «Сателлит», слиплось в нашем сознании с гулянкой в большом буфете БДТ, имевшей место быть вскоре по возвращении из Японии. По мнению двух или даже трех авторитетных лиц, ода вышла произведением значительным, но даже если это и не так, сюжет гастрольного романа неумолим, как палач, и требует ее текста, чтобы показать целиком, как голову казненного…

Посол СССР в Японии тов. Павлов, не утративший за время нашего путешествия по острову Хондо загадочного сходства с аборигенами, поздравил Гогу по всем правилам дипломатического искусства, с учетом острой международной обстановки, особой значимости гастролей в такие дни и любви к юбиляру партии и правительства, так высоко оценивших его дарование и заслуги. Не скрыл тов. Павлов и свою личную склонность к БДТ и его Мастеру. Его речь с большим вниманием вбирали подчиненные, некоторые жены и журналисты, и в теплых поздравлениях советских колонистов мы почувствовали крепкую руку Родины.

Если автор не ошибается, кормили на этот раз сдержанно, артист Р. запомнил бы нечто выдающееся. Суши? Бутербродики? Шампанское? Саке?.. Зато в Ленинграде было тепло некой домашности, и вареную картошку поливали грибным соусом. Жена директора Суханова собственноручно сделала большой домашний торт, а членам коллектива и гостям раздали портрет юбиляра: в три четверти к нам, со знакомой негаснущей сигаретой, затемненные очки, глубокое раздумье, факсимильный автограф наискосок, размер шесть на четыре и заколочная булавочка, чтобы каждый мог пришпилить фотку на то место, где у самого Гоги уже красовалась Звезда. Отметим, что пиджак на нем был коричневый, и посоветуем запомнить цвет тем, кто ждет подобного награждения…

И в посольстве, и в буфете Юра Аксенов исполнил песню своего содержания на мотив монтановского шлягера, аккомпанемент по типу караоке наладил Изотов, а припев был таков: «Мы любим вас, сэнсэй!..». Как вы догадались, Юра пел с обворожительной улыбкой, артистично и сдержанно, потому что за долгие годы привык выходить на сцену БДТ, заменяя заболевших игроков…

Вадик Медведев и там, и тут неподражаемо играл свежую пародию на самурайские фильмы. Работая то воображаемым веером, то мечом, он делал женские па и мужские выпады, то ворковал на «японском» волапюке, то грозно рявкал, и все это было остро нацелено на Гогу, выражая нежную любовь и готовность защитить от недругов собственным телом…

Незабываемым был и токийско-ленинградский дубль Миши Волкова, причем в Японии его приношение выглядело условней, а дома реалистичней, так как было костюмировано вышитой рубашкой и рушником. Певучая украинская мелодия, украинская речь, мягкие притопы и плавные жесты кистью, с неизменным от всей души «гаком» «Гей-гей!..». Хотя артисту Р. показалось, что исполнитель был внутренне напряжен…

Когда же подходила очередь самого Р., он выдвигался на положенные паркетные места без улыбок и читал хотя и по листку, но с выражением мужественной простоты и глубоко скрытого чувства. «Гога настоящий труженик и настоящий Герой!» — таков был его антипафосный подтекст, но оба раза он почему-то вспоминал Игоря Квашу в роли рубаки-правдолюба из «Голого короля». Читал он вот что:

— Не приспособлен Товстоногов / К веденью праздных диалогов, / Подбросит слово и дымит; / И, как находки и везенья, / Мы ждем знакомого сопенья, / Мы ждем, что роль заговорит. / И к подведению итогов / Не приспособлен Товстоногов, / Идет работа, как всегда, / И в новом блеске золотистом / Дает понять своим артистам, / Как стать героями труда. / И к обиванию порогов / Не приспособлен Товстоногов, / Его забота — мастерство. / Неся всемирной славы бремя, / Он так умеет слышать время, / Что время слушает его.

Скажем прямо, успех был, и прежде всего у самого Героя.

В Ленинграде он даже проявил нетерпение и спросил, «почему Володя не читает своего стихотворения», а Валя Ковель взяла и тут же его объявила. И если в Токио Р. жали руку посол и советники, то дома ему показала большой палец сама Дина Шварц, легендарный завлит.

А бывший директор театра, ставший начальником управления культуры всего Ленинграда, Леонид Николаевич Нарицын прямым текстом сказал:

— Хороший стих написал. — И добавил: — Хороший поэт.

О чем еще тут можно было мечтать?..

«Ну вот и все, — думал Р., возвращаясь на свое место. — Был неподведомствен, стал под… И — в живых… А ты, дурочка, боялась…»

Кроме своих, получали слово и гости.

От «Современника» тоже выступил автор-исполнитель — Валентин Гафт. А известный вокальный квартет Театра комедии (Лев Милиндер — Валерий Никитенко — Борис Улитин и кто-то еще) на мотив танца с саблями из балета Хачатуряна «Гаянэ» благодарил юбиляра за то, что он отрывает от сердца Юру Аксенова и бросает его в их хищную комедийную пасть…

Хотя на ленинградском чествовании не было Лаврова и Лебедева — один снимался, а другой болел, — зато был сын Жени и Нателлы, то есть Гогин племянник, Алеша Лебедев, и все сыновья с близкими девушками, включая даже одного побочного.

Глядя на принцев крови, Наташа Караваева, в девичестве Лаппо, растроганно произнесла тост за то, что Гога оставляет после себя красивых детей. И, хотя формулировка была явно преждевременная, потому что Герой еще не думал никого оставлять, а, наоборот, надолго подсел к молодой актрисе, удачно пародировавшей Нани Брегвадзе, все с удовольствием аплодировали и выпивали за красивых детей…