Советские форты подверглись бомбардировке и с воздуха. Несколько раз над советским побережьем Финского залива появлялись неприятельские самолеты, причинявшие незначительные потери в рядах защитников фортов. Интересный случай произошел 30 октября. Поднявшийся для наблюдения и управления артиллерийским огнем аэростат 21-го советского воздухоплавательного отряда с наблюдателем инструктором-воздухоплавателем Конокотиным был атакован в воздухе 4 неприятельскими истребителями, которые обстреляли его пулеметным огнем и сбросили 3 бомбы. Не растерявшийся Конокотин не замедлил в свою очередь открыть сильный огонь из пулемета. Один из неприятельских самолетов попал под обстрел с аэростата, потерял устойчивость и, пролетев некоторое расстояние, камнем упал в Финский залив и утонул. Оставшиеся три неприятельских истребителя повернули обратно, а советский аэростат продолжал свою работу. Прилетавшие аэропланы противника имели задачей произвести панику в рядах красноармейцев, нежели серьезное разрушение тех или других оборонительных сооружений советского побережья. Выполнение первой задачи было сравнительно легким делом, выполнение же второй задачи было сопряжено с большим риском, потому что для верности попадания своих бомб противнику необходимо было спускаться ниже, что заканчивалось в большинстве случаев гибелью аппарата.

Английский империализм, таким образом, ни с моря, ни с воздуха не оказал реальной поддержки армии Юденича.

Помощь Англии в деле снабжения русских белогвардейцев также была относительной. Качество же присланного и числившегося на вооружении Северо-западной армии боевого снаряжения и оружия было таково, что немедленное использование «помощи» в боевых действиях не представлялось возможным. В ходе наступления Северо-западной армии на Петроград все недостатки английского вооружения обнаружились со всей очевидностью. Шесть английских танков, переданные генералу Юденичу, оказались негодным хламом, без запасных частей, без металлических лент для танковых пулеметов и т. д. После 2–3-километрового перехода эти танки требовали ремонта. Команда танков, в свою очередь, не отличалась особым героизмом и самопожертвованием, предпочитая боевой деятельности на фронте беспечную жизнь в Нарве. На Петроградском фронте со стороны белых принимали участие в боях лишь два маленьких французских танка, так называемые (по своим размерам) «Бэби», которые подоспели на фронт после взятия Северо-западной армией Гатчины. 20 английских орудий, присланных Юденичу, были заржавлены, испорчены, и большинство их них не имело затворов, отсутствие которых объяснялось тем, что просто «забыли погрузить». Хороши были только германские орудия, имевшиеся в отряде князя А. П. Ливена. Броневики были не лучшего качества. Что же касается 6 аэропланов, то только два из них – русский и германский – были годны к использованию, а на остальных 4 английских аэропланах даже отчаянные смельчаки не рисковали подняться. К этому нужно прибавить, что Северо-западная армия ощущала большой недостаток в походном снаряжении, в топорах, лопатах и других инструментах. Этим отчасти объясняется тот факт, что до 5 ноября железнодорожный мост у Ямбурга через Лугу не был исправлен, несмотря на все угрозы и крутые меры белых генералов. В силу этого обстоятельства ни танки – в большом количестве, – ни броневики, ни бронепоезда не могли быть использованы в боях под Петроградом.

Английский империализм, толкнув Северо-западную армию на Петроград и не оказав ей соответствующей боевой поддержки, был занят более подходящим для себя делом. Еще с конца 1918 г. Англия проявляла большой интерес к прибалтийским новообразованиям и в скором времени приобрела решительное влияние на политику эстонского правительства. Эстонии выгодно было покровительство такого союзника, как Англия, и поэтому со своей стороны эстонское правительство пыталось закрепить эти связи и получить экономическую и военную помощь от Англии. Последняя же, не довольствуясь фактически установившимся своим протекторатом над Эстонией, в лице Д. Ллойд-Джорджа вела настойчивые переговоры с Эстонией о долгосрочной аренде островов Эзеля и Даго. Переговоры эти имели успех, и только вмешательство Франции остановило возникновение на Балтийском море нового Гибралтара[482].

Роль Франции в походе Юденича на Петроград и сказалась главным образом в том, что Франция своим вмешательством в жизнь Прибалтики приостановила до некоторой степени дипломатические успехи Англии. Прибывшая в Прибалтику в сентябре 1919 г. французская военная миссия во главе с генералом Этьеваном своей официальной задачей имела оказание помощи Юденичу. Фактическая французская помощь Юденичу, шедшему на Петроград для воссоздания единой великой России, должна была иметь своим первым следствием умаление роли и значения Англии в Прибалтике, по-прежнему продолжавшей придерживаться политики расчленения и ослабления бывш. Российской империи. И если Англия принимала активное участие в усилении армии Юденича, вопреки своей традиционной политике в отношении России, то эта же помощь вытекала из соображений текущего момента, т. е. преследовала цель нанести сокрушающий удар по Советской России. Франция, шедшая в 1918 и 1919 гг. в русском вопросе с лозунгами воссоздания великой России и имевшая в виду оказание в октябре – ноябре 1919 г. помощи Юденичу, не находилась в противоречии с принципиальной линией своей внешней политики.

Преследование различных целей в отношении России со стороны Англии и Франции закончилось тем, что Англия, толкнувшая на Петроград Юденича, в момент кульминационных успехов русских белогвардейцев не поддержала их и стала заниматься тем, чтобы официально закрепить свое положение в Прибалтике. Франция, не принимавшая почти никакого участия в делах Прибалтики до того времени, с осени 1919 г. встала на более решительный путь, изъявив свое желание помочь Юденичу и опротестовав попытки Эстонии и Финляндии начать мирные переговоры с РСФСР[483].

25 октября 1919 г. министру Северо-западного правительства М. С. Маргулиесу было сообщено французами, что 24 октября вышел из Бреста (французский порт) в Ревель для Юденича пароход с 58 пушками, 1000 пулеметами, 10 танками и проч. Однако эта информация не соответствовала действительности и была, по-видимому, продиктована теми соображениями, чтобы поднять настроение белых генералов. 26 октября французский генерал Этьеван сообщил, что пароход из Бреста привезет 48 пушек и 200 пулеметов, но что он еще не вышел[484].

Сведения, данные генералом Этьеваном, были ближе к действительности, так как вскоре, 5 ноября 1919 г., из Лондона была послана следующая телеграмма Колчаку: