больше не создаст. Приятно и радостно на душе.

– Спи спокойно, волчонок, – тихо молвил Густав. – Я так рад твоей кончине, что даже не стану просить у тебя прощения.

Маленькое пламя горящей у изголовья свечи вдруг ярко вспыхнуло и резко погасло, будто кто-то задул его. Густав не обратил на это внимания. Он улыбался, он был доволен собой, он был доволен наступающей жизнью. Жизнью короля Регенплатца.

– Мы почти закончили, ваше сиятельство, – подойдя к госпоже, с поклоном сообщила пожилая служанка. – Будут ещё какие-нибудь распоряжения?

– Нет, – ответила Патриция, оглядев комнату. – Как доделаете, можете идти отдыхать.

– С вашего позволения.

Служанка вернулась к прерванной работе. Патриция же подошла к Густаву.

– Ты же не хотел его видеть, – сказала она сыну, – а сам глаз не сводишь.

– Зрелище уж слишком приятное, – честно ответил Густав, и улыбка его стала ещё шире.

Патриция кинула краткий взор в сторону пасынка и отвернулась. Она тоже была рада наконец избавиться от него. И если бы не смерть Генриха, она, возможно, даже испытывала бы счастье.

– Пойдём, – позвала Патриция.

Мать и сын торопливо шли по тусклым и затихшим коридорам замка. Оба молчали, углубившись каждый в свои мысли. Густав вновь размышлял о том, кто ещё мог догадаться о его преступлении? Думал, перебирал в уме имена.

– Что-то я не видел в комнатах лекаря Гойербарга, – спросил Густав. – Где он?

– Я отпустила его на отдых, – ответила Патриция. – У него сегодня был очень тяжёлый день.

– Вы знаете, что он догадался об истинной причине смерти волчонка?

Патриция вскинула на сына резкий взгляд.

– Знаю, – сдержанно ответила она. – Однако всем он объявил, что Берхард умер от лихорадки.

– У него наверняка есть доказательства отравления…

Патриция снова с опаской покосилась на Густава.

– Не трогай его. Возможно, у лекаря есть доказательства, но он не знает, кто именно совершил злодеяние. Нам с тобой Гер Питер сочувствует и весьма огорчён тем, что не смог распознать отраву и вовремя подобрать лекарство против неё. Он был искренне расстроен, я видела даже слёзы на глазах его, и он просил у меня прощения. Лекарь Гойербарг всегда был и остаётся другом нашей семьи. И дабы избежать злых пересудов и ненужных подозрений, он поклялся мне, что не станет оглашать истинную причину смерти Берхарда и смолчит о ней даже перед королём.

– И вы ему верите?

– Безусловно. И тебе советую это сделать.

Густав удовлетворённо покивал головой. Значит, лекарь не догадался об отравителе. Хорошо, пусть живёт. Пока.

Пройдя мимо караула, стоящего на страже покоя в замке, Патриция вошла в свою комнату и пригласила за собой Густава.

– Ну что, Густав, – обернулась она к сыну, когда тот закрыл дверь, – вот и сбылось то, о чём ты так долго мечтал. Ты получил титул ландграфа.

– Да, сегодня неожиданно моя мечта сбылась, – довольно проговорил молодой ландграф.

– Только не думала я, что для её воплощения ты убьёшь и отца.

– Я не убивал его! – тут же возразил Густав.

– Ты прекрасно знал, что его сердце не выдержит смерти старшего сына, – обвиняла Патриция.

– Я не знал…

– Ты должен был знать!

– Если быть честным, я не думал об этом. Я хотел лишь как можно скорее избавиться от волчонка.

– Всегда ты думаешь только о себе, а жизнь других, даже жизнь родного отца тебе совершенно безразлична.

– Не выставляйте меня зверем, матушка. Я действительно не желал смерти отцу.

– Тебе не было смысла и Берхарда убивать, – продолжала упрекать Патриция. – Он же отдал тебе то, чего ты желал, уступил трон.

– Уж не стало ли вам жаль волчонка? – недоумённо нахмурился Густав.

– Нет, мне не жаль его. Но вместе с ним раньше времени покинул жизнь и другой очень хороший человек, храбрый воин и добрый правитель. Не следовало убивать Берхарда, когда между вами причина раздора уже исчезла.

– Исчезла, да не совсем. Вместе с троном я должен был взять ещё и Зигмину фон Фатнхайн.

– Ну и что? Прекрасная девушка знатной фамилии, образованная и с богатым приданным.

– Всё так, но мне она не нравится, она мне не по душе и не по сердцу. Я не хочу жениться на ней. Моя избранница – Гретта Хафф. Её я люблю.

Удивление и возмущение Патриции были велики. Особенно возмущение.

– Да чем же всех прельщает эта Гретта? Средняя красота, средний ум, состояния никакого!

– И всё-таки я женюсь только на ней, – упрямо повторил Густав. – Заодно присоединю к Регенплатцу и все поместья барона.

– А я против этой свадьбы! – топнула ногой Патриция.

– Не нужно быть против меня, матушка.

Густав произнёс это тихо, с пронизывающим, словно игла, взглядом. И Патриция вздрогнула. Чудовище. Он теперь понял, как легко можно устранить несогласных с ним, мешающих ему людей, и он будет продолжать поступать так, даже несмотря на то, кто ему эти люди, и что они для него в жизни сделали. Впрочем, не она ли сама поступала точно так же? Но нет, против родных и любимых людей она никогда ничего не замышляла.

Патриция отвернулась. Ладно, пусть делает, как хочет. Густав так же упрям, как и его отец, как и все Регентропфы. Если он что-то решил, то решил окончательно, и спорить с ним – лишь себе вредить.

– И когда же ты собираешься жениться?

– Да сразу после похорон, – просто ответил Густав.

Патрицию снова охватило недоумение.

– Но… как же соблюдение траура? – обернулась она к сыну. – Народ осудит тебя.

– А мы поженимся тихо, в домовой часовне.

– И Гретта согласна?

– Я убедил её.

– И барон Хафф?

– Со мной все согласны, мама.

– А как же маркграф? Что ты ему скажешь?

– Я с ним уже говорил сегодня и всё объяснил. Маркграф, разумеется, был недоволен и даже зол, но что поделать, если его дочери так не повезло. Официально её женихом считался Берхард, а он умер.

– Маркграф теперь станет врагом твоим.

– Эта беда не великая.

Густав подошёл к матери и поцеловал в щёку нежно, как любящий сын.

– Не беспокойтесь ни о чём, матушка, – с улыбкой проговорил он. – Я знаю, что делаю. Поверьте, так будет лучше.

И Патриция покорилась. Её сын не глуп, он повзрослел, возмужал, он стал правителем обширных земель и господином многих людей, он почувствовал власть, но он знает, что такое ответственность. Она поверит ему и не станет вмешиваться.

– Хорошо, Густав, – ответила Патриция. – Поступай, как считаешь нужным. Об одном лишь прошу тебя. Сохрани эти земли такими же мирными и богатыми, какими получил их от предков своих.

– Это я вам обещаю, матушка.

Утро приветствовало людей ярким солнцем и лёгким прохладным