Мощность Бхилайского завода составляла сначала свыше миллиона тонн стали в год[345]. Как только это строительство было завершено, правительство Индии вступило с нами в переговоры о доведении его мощности до двух миллионов тонн. Мы приняли предложение и приступили к новой работе. Когда я посетил Бхилаи в 1960 г. по пути в Индонезию, то вместе с Неру и индийским министром промышленности осмотрел завод. В местном поселке я заночевал и успел поговорить с рабочими. Если в первые мои встречи с индийцами в 1955 году я на все смотрел глазами туриста-северянина и воспринимал людей и природу Индии как экзотику, наполненную чудесами, то на новом этапе мы встретились просто как друзья, делавшие общее дело и успешно завершившие его. Я был очень доволен этим. Тогда же мы приняли решение оказать помощь Индии в организации государственного сельскохозяйственного предприятия крупного масштаба вроде нашего совхоза, для чего мы предложили Неру в подарок необходимое количество тракторов, комбайнов, сеялок и других сельскохозяйственных машин. Он с благодарностью принял дар. Затем для консультации мы послали туда инженеров и агрономов.

Вот сейчас я нахожусь на пенсии, и мне порою приходится слышать, что мы осуществляли неразумные акции, разбазаривая народные средства при организации совхозов или чего-то иного в Египте и в Индии. Не знаю, то ли таким людям не разъяснили дело, то ли специально им подбрасывали вредные мысли. Тут налицо глубокое заблуждение. Возьмем простой пример: друзья, работающие на одном заводе, ходят друг к другу в гости, при этом один издерживается, покупает угощение, потом другой приглашает его с ответным визитом к себе и делает то же. Если взять их семейные бюджеты и издержки, то они выше в процентном отношении к бюджету по реальной стоимости, чем поставки в виде машин, осуществлявшихся нашим государством. Но зачем нам это нужно? Там друзья СССР, мы хотим закрепить дружеские отношения, упрочить мирное сосуществование. Между государствами, чтобы сложились мирные отношения, поступают так же, как в личных отношениях. Если государства дружат, они тоже проявляют какое-то взаимное внимание, приглашают граждан в гости, делают друг другу материальные подношения, но обычно не потребительского характера, а производственного. Тем самым демонстрируют возможности, которыми обладают, и воздействуют на сознание граждан другой страны. Такой метод поведения всегда себя оправдывал и будет оправдывать.

С точки зрения издержек, которые понес СССР, делая мизерные подарки, они себя окупили, упрочив дружеские отношения с Индией. И при посещении там упомянутого совхоза[346] я испытал большое удовлетворение, увидев крупное хозяйство с полями, обрабатываемыми современными машинами. Отличный пример для всего сельского хозяйства Индии. Туда съезжались люди посмотреть на новинку. Самая лучшая пропаганда теории – живой пример. Мы успешно пропагандировали социалистический способ ведения сельского хозяйства на основе крупной механизации. Таковы были наши побуждения, и мы были благодарны, когда Неру принял дар. Ведь не каждый его принимал. В Афганистане валюту у нас не взяли, хотя мы никак не обусловливали способ ее употребления. Там отказались от дара не потому, что были богаты, а потому, что нам еще не доверяли. Старались, конечно, понять наши побуждения, зная, что мы и сами не столь уж богаты и тем не менее предлагаем довольно большой подарок. В чем дело?

Наш жест они отвели, вежливо поблагодарив и отказавшись. Нам было вовсе не приятно встретить отказ, то есть проявление недоверия. Мы постарались взвесить, чем это вызвано, какая акция может последовать с их стороны. Ожидали, что после этого у них начнется заметное сближение с США, которое приведет к усилению американского влияния в Афганистане, получению там каких-то концессий или созданию военных баз. Это вызвало бы огромные ответные затраты со стороны СССР, чего мы не хотели. Вот чем мы руководствовались, когда предлагали свою помощь. Да, она предлагалась безвозмездно, но это оказалось бы во много раз выгоднее. Не говорю уже о дружественной стороне дела, когда, приобретая друзей, мы тоже увеличиваем свое могущество, завоевывая на свою сторону все больше и больше умов, что сокращает возможности врагов использовать наших соседей против нас.

Спросят: а что же для нас сделала другая сторона? Другая сторона не имела тогда возможности что-либо сделать для нас, а могла только благодарить. Так, в Индии ее возможность свелась к угощению плодами и соком манго. Я в первый раз встретился с этим замечательным продуктом. Неру всегда любил смотреть, как мы расправлялись с диковинным фруктом. Не смейтесь, там сложная операция, которая накапливается опытом. Неру говорил: «Смотрите, как я буду есть, у нас уже выработалась традиция, вот и вы так делайте». Индира Ганди, тоже находившаяся за столом, рассказывала, что в Индии бытует мнение, будто манго лучше всего есть, сидя в ванной, чтобы сразу мыть руки, ибо плод очень сочен и сладок. Самая ценная награда, которую мы получали взамен, – понимание и доверие со стороны индийского народа и Неру.

Американцы на оказание помощи тратили и сейчас тратят миллиарды долларов. Их помощь тоже выражается в виде подарков, то есть каких-то полезных сооружений. При этом они всегда преследуют свои цели. Это капиталистическая страна, поэтому никаких подарков они просто так не сделают, если не смогут извлечь какой-то пользы. Делая подарки в виде концессии на разработку какого-нибудь сырья или на организацию какого-то производства на территории этого государства, они извлекают огромные прибыли. Наряду с этим они укрепляют военное влияние в этой стране.

Мы руководствуемся учением великого Ленина и питаем братские чувства к народам всех стран. Предлагая помощь, мы не преследуем извлечения каких-либо материальных выгод или подчинение этого народа. Мы хотим лишь завоевать его дружеские симпатии, объединить наши общие усилия в борьбе за обеспечение мира и процветание народов, а внутреннее устройство каждого государства – это дело каждого народа. Хотя мы, конечно, все делаем для того, чтобы ускорить понимание прогрессивности нашего общества, созданного на основе учения Карла Маркса, Энгельса и Ленина. При этом необходимо проявлять терпение. Я опять повторяю – это сугубо внутренний вопрос.

Наконец, попозже у нас сложились хорошие отношения и с Афганистаном. Они и сейчас таковы. Спустя какое-то время Афганистан не стал ожидать, когда мы ему предложим очередную помощь, и сам начал проявлять инициативу, обращаясь к нам с просьбами. Понадобилось провести дорогу сквозь горы с пробитием туннеля. Эта работа была сделана. Там нет железных дорог, шоссейные дороги – главные артерии, которые связывают провинции и по которым течет экономическая кровь в организме страны. Значение дорог для них колоссально. Наша новостройка протянулась на несколько сот километров от советской Кушки на юг, в сторону Пакистана, и оттуда с ответвлением к Кабулу. Дорога, сооруженная нами, приобрела большое экономическое и стратегическое значение, хотя СССР она дорого стоила.

Эта дорога дает возможность Афганистану перебрасывать грузы и войска, если понадобится, к границе с Пакистаном. По ней в принципе могли бы перебрасываться и наши войска в глубь Афганистана. Если бы Ираном была навязана нам война, то этой дорогой могли бы воспользоваться и мы. Нам было нелегко завоевать такое доверие у короля и правительства Афганистана, убедить их, что мы не злоупотребим их доверием и строим эту дорогу в мирных целях. Одновременно мы обезопасили на том участке свою границу. Афганистан нам не угрожал, но его территорию, если бы у нас не сложилось дружеских отношений, могли использовать наши противники. Я много раз встречался с руководителями Афганистана. Его король в конце концов согласился приехать на отдых в Крым[347]. Мы его и раньше приглашали, но он находил вежливые формы отказа, а отдыхать ездил во Францию. В Крыму мы с ним ходили на охоту. Правда, ничего не отыскали, не было охотничьей поры. Походили просто с тем, чтобы поразвлечь гостя и показать наши крымские красоты, а также охотничье хозяйство: оленей, муфлонов, всяческую дичь. После своей отставки я из сообщений печати вижу, что Афганистан по-прежнему питает к нам доверие.