рах медленно, но верно теснил их по направлению к Кристине, неумолимо приближаясь всё ближе и ближе. Хель беспокойно заметалась на месте, то порываясь броситься вперёд и вступить в схватку, то вновь отступая назад.

«Живой щит!» — У Кристины опустились руки: оставалось только поражаться упорству и поистине дьявольской находчивости этих призраков. В тесном круге гвардейцев для Хель не находилось места; можно было бы просто прорубиться сквозь них, но Кристина сама настояла, что нужно обойтись без лишних жертв, так что вариантов было не так уж много. Убежать? Она всерьёз обдумывала такую возможность целые две секунды, а затем решительно её отмела. Как только рах поймёт, что его задумка не работает, то легко выберется из западни и бросится следом, а учитывая, с какой скоростью двигаются эти призраки, об исходе можно было не гадать. Как и о том, что ждёт гвардейцев, — ещё свежо было воспоминание об отсечённых руках старого мастерового, взмывающих в воздух вместе с топором. Можно было с помощью Хель попросить гвардейцев расступиться, освободить для неё место. На первый взгляд это казалось самым рациональным решением — но было совершенно бессмысленным, потому что это ровным счётом ничего не меняло: призраки просто вцепятся друг в друга, и всё начнётся с самого начала. Кристина была готова завыть от безысходности — но как раз в этот момент за неё все решил случай.

Глухо шаркнул по камням металл: в пылу схватки кто-то наступил на оброненный Бравилом нож. Мартон качнулся, на миг потерял концентрацию — и полетел кубарем, сбитый с ног мощным ударом. Не теряя времени, в образовавшуюся брешь нырнула Хель, которая, наконец, дождалась подходящей возможности, и гвардейцы расступились, чтобы дать ей пространство для манёвра. Все, кроме Вильёна, который, казалось, увидел свой шанс, и безрассудно бросился вперёд, замахнувшись кинжалом. Рах мгновенно скользнул навстречу и, исчезая в клубах чёрного дыма, ловко поднырнул Вильёну под руку. Тот понял, что просчитался, но было уже слишком поздно — инерция упрямо тащила его вперёд и свернуть в сторону он уже не мог.

В тот же миг размытая тёмная петля обернулась вокруг запястья; без труда преодолев сопротивление, рах развернул гвардейца кругом, перенаправляя удар — и лезвие кинжала с размаху вонзилось под ключицу Хель. О том, насколько удачен оказался этот удар, Кристина поняла по чудовищной боли, разорвавшей грудную клетку. Хель затрясло, движения сделались рваными и беспорядочными, в них не осталось ни следа от былой плавности и выверенности; воздух разорвало шипение, напоминающие одновременно яростный рык и жалобный стон.

Глаза Вильёна распахнулись в почти религиозном ужасе, рука дрогнула и разжалась, выпуская рукоять кинжала. В лицо ему стрельнула чёрная молния, с хрустом ломая нос. Прежде, чем гвардеец успел опомниться, рах с силой отшвырнул его в сторону Эйдона и Анора, не давая им возможности вмешаться. Секунду спустя призрак уже оказался рядом с Кристиной, и та с ужасом осознала, что на таком небольшом расстоянии от копья нет никакой пользы. Бросив оружие, она отскочила в сторону, однако рах и не думал отставать — только не теперь, когда ему наконец удалось вывести из игры Хель.

В этот момент на раха с воплем бросился перемазанный кровью Вильён, который, позабыв об осторожности, казалось, собирался остановить призрака в рукопашную. Тот ответил коротким, но сокрушительным ударом в грудь; раздался скрежет прогибающегося металла, что-то опасно хрустнуло — и гвардеец, выдувая кровавые пузыри, мешком повалился на землю. Рах вновь обернулся к Кристине; неуклюже покачнулся, взмахнул вытянутыми конечностями; из уродливой пасти, оскалившейся сразу несколькими рядами клыков, вырвалось победное шипение. Однако не успел он сделать и шага, как раздался бешеный рык, больше напоминающий рычание зверя, и вокруг призрака тисками сомкнулись гигантские ручищи Анора. Гигант ревел, изрыгая проклятия настолько яростно, что и без перевода было понятно, что он как минимум собирался разорвать противника голыми руками.

Этому не суждено было случиться. Рёв оборвался, когда Анор обнаружил в своих объятиях не чудовище, пусть и отдалённо напоминающее человека, а облако грязно-серого тумана. Пока гвардеец недоумённо разглядывал нового противника, туман выскользнул из захвата, стремительным движением скользнул вверх, затягиваясь вокруг бычьей шеи подобно аркану, и резко рванул к земле. Не прошло и секунды, как Анор с грохотом растянулся на мостовой, а поверх его тела, словно гигантская змея, кольцами собирались клубы чёрного дыма. Вскоре оттуда материализовалась худая измождённая кисть с длинными пальцами, вцепившаяся гвардейцу в глотку.

— Kiris!

Кристина вздрогнула, подняла глаза на Эйдона и Нильсема, напряжённо сжимающих оружие, разрывающихся между необходимостью защищать свою подопечную и раненых товарищей и ожидающих — даже требующих — от неё решительных действий; судорожно перевела взгляд на трясущуюся в судорогах Хель — та безуспешно пыталась дотянуться до торчащего из-под ключицы кинжала. Взглянула на стонущего и извивающегося на земле Вильёна, которому никак не удавалось найти положение, в котором сможет дышать; на силящегося снять с себя раха Анора, надёжно прижатого к земле и тонущего в клубах тёмного дыма.

Именно тогда, сообразив, что помощи ждать неоткуда и рассчитывать придётся только на себя, Кристина решилась. Отбросив сомнения, она бросилась вперёд, подхватила с земли копьё и, разогнавшись, вогнала острие в самый центр дымного столба — туда, где по её расчётам должна было находиться большая часть тела призрака. Особой надежды на успех не было, но если уж рах сумел парализовать Хель кинжалом, то почему бы хотя бы не попробовать сделать то же самое?

Широкий наконечник почти без сопротивления погрузился в плотные клубы дыма — и тогда Кристина осознала, что совершила, возможно, самую большую ошибку за всё время, что длилось сражение между призраками.

Дым сгустился, обвился вокруг древка копья и чёрной змеёй понёсся к Кристине. Та не нашла ничего лучше, кроме как отбросить оружие в сторону, проклиная себя за поспешность — нужно было сначала помочь Хель и только потом бросаться на амбразуру! — но для сожалений уже было слишком поздно. Прямо перед ней возникло изуродованное лицо раха, наполовину скрытое всклокоченными волосами; Кристина заглянула в бездонные чёрные глаза; почувствовала тонкие пальцы призрака на своей шее. Она отлично понимала, что её ждёт — ещё секунда, может быть, две, и рах высосет из неё всё, что сможет; и приятным этот процесс совершенно точно не будет. Однако сдаваться Кристина совершенно не собиралась, да и терять ей было абсолютно нечего, поэтому она доверилась интуиции и сделала единственное, что могла — подалась вперёд и изо всех сил сжала пальцы на худощавой шее раха.

Спину обожгло, как если бы