— Бедно живут, ничего не скажешь.

— Даже жирника [4] нет? — крикнул Анор, cклоняясь над Вильёном.

— Как же, держи карман… Зато у них здесь светец [5] у верстака, а где светец, там и лучина найдётся.

— Как там Виль? — Эйдон обернулся к Анору. — Рёбра сломаны, я верно понял?

— И грудина, как от удара булавой; лёгкие ушибло. Силища, конечно… Тугую повязку бы сюда, но ты уже кирасу подтянул, на время сгодится. Пару-тройку недель полежит и оправится. Бывало и похуже, а, Виль?

Раненый гвардеец утвердительно замычал: говорить по-прежнему было тяжело.

— Её светлость, конечно… Никогда бы не подумал, — продолжал, между тем, Анор, осторожно нащупывая сломанный нос Вильёна и с хрустом возвращая его на место. — Но мне вот что непонятно: с каких это пор мёртвые ходят, как живые? Слышал о таком, капитан?

— Разве что в сказках, — честно признался Эйдон. В Южных пределах гуляла легенда «О воине Имагми и шаманке Хайтэ», в которой воин-кочевник отправляется в странствие, чтобы обрести силу и остановить набеги оживших мертвецов. История эта, как и многие другие, пришла на Юг с племенами кочевников. Как и водится у этого народа, единого мнения, чем же всё закончилась, не существовало. Зато теперь можно было считать, что легенда эта была правдива по меньшей мере на половину.

— Кирис здесь, — раздалось из-за ворот. — Кажется, дышит… Сотник, что там с лучиной? Темно хоть глаз выколи!

— Будет тебе лучина, у меня здесь, знаешь ли, не светлее!

— Ну не на ощупь же проверять…

Его прервали. Голос, холодный и безэмоциональный, с необычными шелестящими обертонами, от которых не по себе стало даже Эйдону.

— Не приближайся.

— А вот и светлость нашлась, — невесело прокомментировал Мартон.

В воздухе раздалось тихое, но несомненно угрожающее шипение, от которого в жилах стыла кровь и которого Эйдон предпочёл бы никогда больше не слышать. На пренебрежение со стороны Мартона призрак никогда прежде не реагировал, словно считая это ниже своего достоинства; следовательно, гвардеец, вольно или невольно, нарушил запрет.

— Мартон, оставь Её светлость и возвращайся, — Эйдон вмешался, пока дело не зашло слишком далеко. Вместо ответа, из темноты раздался тяжёлый вздох. Послышались мягкие шаги, свидетельствующие о том, что гвардеец дисциплинировано исполнил приказ.

— Отряд, внимание, — Анор проворно поднялся с земли и плавно вытянул оружие из ножен.

Вдалеке, в самом конце главной улицы Формо, забрезжил голубоватый свет, пляшущий по стенам домов и отражающийся от битых кусочков слюды, рассыпанных по камням. Вскоре во мгле показалась одинокая человеческая фигура — к гвардейцам, прижимая к груди кристальную лампу и неуклюже подпрыгивая на бегу, приближался тучный мужчина в дорогом кафтане. Двигался он на удивление проворно, и совсем скоро в нём уже без труда узнавался управляющий Формо Бравил.

— Как же… я… ох… как же рад… что вы… все… вы… здесь… — прохрипел Бравил, когда ему, наконец, удалось добраться до гвардейцев. Раскрасневшийся управляющий хватался за правый бок и жадно ловил ртом воздух, чуть ли не обнимая Эйдона. — Вам… вы… господа, прошу вас… ох, что ж делается! Я как узнал… побежал…

— Отдышись, Бравил. Худшее уже миновало, — Эйдон подставил отдувающемуся управляющему локоть. Тот с благодарностью воспользовался опорой, но в тот же миг вскинул голову и прохрипел:

— Нет времени… Прошу, капитан… уведите госпожу… Там… у дальних складов… ох… Я как узнал…

— Слышали уже, — вмешался вернувшийся Нильсем. — Что там, старые боги выбрались из-под земли и спешат покарать свой неблагодарный народ?

— Хуже! — тяжело выдохнул управляющий. — Там… бунт! Дюжины три мастеровых… и с десяток копий из ополчения… Пойдут искать госпожу… потому как она, по их мнению, не… не… — Он выразительно посмотрел на Эйдона, словно хотел, чтобы тот помог ему закончить предложение.

— А сам-то ты что думаешь? — с нажимом спросил сотник.

— В юности мне доводилось встречать наших господ… Разве я могу сомневаться?

— Значит, хотят крови вельменно? — Эйдон сощурился и смерил управляющего жестким взглядом исподлобья, отчего тот побледнел и втянул голову в плечи.

— Прошу вас, капитан… Все эти убийства… Мы простые люди, не привыкшие к подобным ужасам… Будьте справедливы…

— Об этом можешь не беспокоиться. Я готов поклясться всеми тремя шпилями сразу, что, когда мы закончим, каждый получит по заслугам.

— А те девушки, которых ты приставил к госпоже? — В разговор вступил Мартон. От Эйдона не укрылось, что в голос молодого гвардейца закралась едва заметная дрожь.

— Они? Должно быть в крепости… Но к чему вы спрашиваете? Разве не важнее…

Кажется, в этот момент взор управляющего впервые упал на залитую кровью мостовую, на разбросанные повсюду тела, на отсеченные головы и конечности — Бравил-старший округлился в глазах, испуганно икнул и мелко задрожал всем телом.

— Это… это что? Это же… — ему никак не удавалось подобрать верных слов. — Но как же так? Они же… все…

— Долгая история, — отмахнулся Эйдон. — Слушай, и запоминай. Отправишься в крепость, найдёшь несколько верных людей — от моего имени обещай им всё, что сочтёшь нужным. Возьмешь под охрану служанок, которые помогали госпоже. Пусть запрутся там, где не каждый слуга сумеет их найти.

— Но я не понимаю…

— И не требуется. Помни, Бравил: за их безопасность отвечаешь собственной головой.

— Спасибо, — едва слышно выдохнул Мартон.

Эйдон, тем временем, продолжал:

— Закончишь с этим делом, собирай верное ополчение и добровольцев. Сообщи им, что отныне все они призваны на службу вельменно Бьяла и действуют в их интересах. Когда будешь готов, отправляйся к воротам, здесь потребуется твоя помощь.

— Будет исполнено, — поспешно закивал управляющий, однако не ушёл, а продолжал стоять, переминаясь с ноги на ногу и пряча глаза.

— Что-то ещё?

Бравил-старишй проглотил слюну и с отрешённостью человека, который только что принял свою судьбу, произнёс:

— Среди восставших… там… Там мой сын.

— Догадываюсь, — кивнул Эйдон. — Однако ценю, что ты сам об этом сообщил. Теперь ступай и постарайся не попадаться на глаза своим подопечным. Лампу можешь оставить, незачем привлекать лишнее внимание, доберёшься.

Управлявший послушно опустил светильник на землю и неуклюже засеменил вверх по улице. Шагов через сорок он нырнул в неприметный переулок и без следа растворился во мгле.

— А крысёныш, я смотрю, времени даром не терял, — холодно заметил Нильсем, останавливаясь рядом с Эйдоном

— Думаешь, его рук дело? Не допускаешь, что он просто воспользовался моментом и присоединился к бунту? — без особого интереса поинтересовался капитан. Пошарив по карманам, он выудил оттуда трубку и крохотный свёрток с крепким северным табаком, который хранился там для особых случаев.

— И думать нечего. Сам посуди: даже половины того, что натворил этот гадёныш, с лихвой хватило бы, чтобы отправиться на виселицу. Спасти его