Между тем, Красная Армия уже не только вплотную подошла к Линии Керзона. 17 июля она заняла Гродно, почти полностью освободив ту территорию, которую и Каунас, и Москва после подписания мирного договора рассматривали как принадлежащую Литве. А так как из Варшавы ещё не поступило официальное уведомление о готовности заключить перемирие, в соответствии с новой директивой, подписанной 22 июля уже не Троцким, а Главкомом С.С. Каменевым, соединения Западного и Юго-Западного фронтов продолжили наступление.

Лишь тогда в Барановичах появилась делегация Польши. Но не правительственная, что было необходимо для подписания предусмотренного перемирия, а военного командования. Отнюдь не облечённая надлежащими полномочиями. Призванная, скорее всего, дать своим армиям временную передышку.

В те дни, когда польские армии победно продвигались по Украине, в Москве начали готовиться ко Второму конгрессу Коминтерна. Должному не просто подвести итоги прошлого года, который так и не принёс ни одной европейской стране торжества пролетарской революции, но и навести порядок в собственных рядах, обескураженных чредой поражений.

Ленин в мае написал свою, тут же ставшую знаменитой, книгу «Детская болезнь левизны в коммунизме». Обобщил в ней опыт русской революции и сделал вывод – её главные черты непременно повторятся в мировом масштабе. Зиновьев разработал «21 условие» приёма партий и организаций в Коминтерн. Предусмотрел ими обязательность строжайшей централизации и военной дисциплины.

Необходимо было извлечь и ещё один урок из постигших Коминтерн провалов. Постараться понять, разумеется, на основе незыблимого марксизма: если революцию так и не удалось начать на Западе, то нельзя ли то же попытаться сделать на Востоке? Да, полуфеодальном, промышленно вопиюще отсталом, не имеющим потому пролетариата, но всё же политически бурлящим, готовым к антиимпериалистической борьбе. Прежде всего, в колониях – Британской Индии, Корее, Нидерландской Индии. В полуколониальных Персии, Китае, раздираемых Гражданской войной между Севером и Югом, между Нанкином и Кантоном.

Так обозначился второй по значимости вопрос повестки дня предстоящего конгресса – «национальный и колониальный». Действительно оказавшийся донельзя актуальным, вызвавшим острейшие выступления – итальянцев Серрати и Грациадеи, голландцев Маринга и Вайнкопа, американца Фрайна, ирландцев Конноли и МакАльпина, евреев Фрумкина, Мережина, Кона, англичан Мёрфи и МакЛейна. Всех их, высказывавших различные суждения по поводу предложенных их вниманию мало чем отличавшихся друг от друга тезисов Ленина и Роя.

Свои тезисы по национальному и колониальному вопросам Ленин подготовил ещё 5 июня и сразу же направил Крестинскому, Сталину, Чичерину, Преображенскому, а также польскому коммунисту Лапинскому и болгарскому – Неделкову. Ожидал от них отзывов, поправок или дополнений, чтобы не вызывать разногласий в ходе прений.

Формулировал собственную позицию Ленин следующим образом. Необходимо, писал он, «отчётливое разделение наций угнетённых, зависимых, неравноправных от наций угнетающих, эксплуатирующих, полноправных. Столь же требуется «усиливать повсюду революционную борьбу как пролетариата передовых стран, так и всех трудящихся масс колониальных и зависимых стран». Поэтому следует непременно оказывать помощь «освободительному движению» в государствах «отсталых, с преобладанием феодальных или патриархальных и патриархально-крестьянских отношений».

Развивая столь необычное для марксизма положение, Ленин не мог не затронуть проблемы собственной страны, весьма близкой к данной характеристике. «Необходимо, – призывал Ленин, – вести политику осуществления самого тесного союза всех национально– и колониально-освободительных движений с Советской Россией, определяя формы этого союза своеобразно степени развития коммунистического движения». И делал вывод: «Федерация является переходной формой к полному единству трудящихся разных наций».

«Федерация, – уточнил Ленин, – уже на практике обнаружила свою целесообразность как в отношениях РСФСР к другим советским республикам (Венгерской, Финской, Латвийской в прошлом, Азербайджанской, Украинской в настоящем), так и внутри РСФСР по отношению к национальностям, не имевшим ранее государственного существования, ни автономии (например, Башкирская и Татарская республики в РСФСР, созданные в 1919 и 1920 годах)…»

«Признавая федерацию, – продолжал Ленин, – переходной формой к полному единству, необходимо стремиться к более и более тесному федеративному союзу, имея в виду:

во-первых, невозможность отстоять существование советских республик, окружённых несравненно более могущественными в военном отношении империалистическими державами всего мира;

во-вторых, необходимость тесного экономического союза советских республик, без чего неосуществимо восстановление разрушенных империализмом производительных сил и обеспечение благосостояния трудящихся;

в-третьих, тенденцию к создании единого, по общему плану регулируемого пролетариатом всех наций, всемирного хозяйства как целого, каковая тенденция вполне явственно обнаружена уже при капитализме…»52

Своими «Набросками тезисов» Ленин не сумел привнести в решение национального вопроса чего-либо нового, существенного. Особенно – применительно для судьбы народов, населяющих пространство бывшей Российской Империи. Просто подытожил и не раз предлагавшееся Сталиным и то, что годом ранее зафиксировала программа РКП.

Единственно необычным стало только предложение о некоторых (весьма неясных) различиях при образовании федерации. С одной стороны – вхождение в РСФСР на неких особых правах Азербайджана и Украины, хотя они в прошлом никогда не обладали ни самостоятельностью, ни даже автономией. С другой – Башкирии и Татарстана. Ведь при таком разделении республик – членов федерации Ленин так и не раскрыл, юридически обосновав, различия в статусах между ними. Напрочь обошёл столь принципиальный аспект, призванный сыграть важную роль в самом ближайшем будущем.

Почти все, кто получил на отзыв «наброски тезисов», предложили лишь переформулировать весьма уязвимые с точки зрения марксизма отдельные теоретические положения, дабы не порождать неизбежной острой критики уже в ходе заседаний конгресса. И Ленину пришлось согласиться, внести коррективы и сделать уточнения уже в ходе доклада:

«– Не подлежит ни малейшему сомнению, что всякое национальное движение может быть лишь буржуазно-демократическим, ибо главная масса населения в отсталых странах состоит из крестьян, являющихся представителями буржуазно-капиталистических отношений…

– Мы, как коммунисты, лишь в тех случаях должны и будем поддерживать буржуазно-освободительные движения в колониальных странах, когда эти движения действительно революционны…»53

В отличие от остальных, кто получил «Тезисы» загодя, Сталин находился с 29 мая вне Москвы – в Кременчуге, в штабе Юго-Западного фронта. Более всего был озабочен тогда сначала подготовкой обороны Одессы на случай прорыва польских войск, а затем организацией контрнаступления, приведшего к освобождению Киева. Тем не менее, он всё же сумел выкроить время и сообщил Ленину свои «короткие» замечания. Правда, сконцентрировал внимание не на теоретических, а на чисто практических недоработках. На том, что посчитал наиболее важным – не столько для РСФСР, сколько для участников конгресса. В том числе и для Ленина, почему-то соединившего на 1919 год в так и неосуществлённой федерации Венгрию, Финляндию и… Латвию.