в одиночестве. И в том, и в этом случае СКП выигрывает. Что же до вступления его в битву… это уже другой вопрос. Мы будем решать его в свое время, не сейчас. Сейчас у нас слишком мало данных, чтобы понимать к какому результату это может привести. Однако я хочу заметить, что сейчас у нас есть такая возможность, а ранее ее попросту не было. Мясник Пятнадцатая – это ресурс. Даже если нам в конечном счете ничего не удастся, это не значит, что мы не будем пробовать.

- Я не согласен с вами. Эта история дурно пахнет и в конечном итоге вцепится нам же в загривок. Пресса сделает из нас фарш. Мясник сорвется и наубивает сотни гражданских, а потом убьется об Губителя и нам всем каюк. Но даже еще хуже, если он вдруг возьмет и сперва примет участие в битве, останется жив, все обрадуются, как идиоты, а он снова примется за прежнее. Каково нам будет? – ворчит мужчина и поворачивается в кресле: - Гленн! А ты что скажешь?

- Что я скажу? – в кресле грузно завозился полноватый седовласый мужчина: - я скажу, что в течении пятнадцати лет я работал переговорщиком в Нью-Йорке. Самые жуткие времена, когда еще не существовало всего этого Перемирия и не работали Негласные Правила. Когда банки грабили едва ли не раз в неделю, а заложников захватывали и того чаще. Знаешь, с какими из них было тяжелее всего?

- С фундаменталистами Алой Церкви? С Падшими? Или… с кейпами-психопатами после первого триггера? – предполагает Алан: - я не буду гадать. Говори что хочешь, сейчас не время для одной из твоих историй.

- С теми, кто не разговаривал. – отвечает седой: - видишь ли, самое важное в любых переговорах – начать разговаривать. Установить контакт. Если ты установил контакт – полдела уже сделано. Потом вы начинаете торговаться, они просят вертолет и убрать снайперов с крыш, включить электричество и воду, принести еду из соседней пиццерии, а ты просишь показать, что заложники живы, выпустить детей, женщин и стариков. Вы можете ругаться, вы можете не прийти к общему знаменателю, все еще может пойти к черту и закончиться кровавой баней, но… если вы разговариваете – у вас есть шанс. Были ребята, которые не говорили. Ни о чем. Не просили ничего, не брали на себя обязательства, не поднимали трубки и не звонили сами. Вот с ними как правило все заканчивалось не просто перестрелкой, а скорее мясорубкой. Мясник Пятнадцатая могла не говорить с нами. Раньше Мясник никогда не вступал в контакт. И это самое важное, Алан – то, что она стала говорить. Я не знаю, куда приведет это соглашение, я не знаю будет ли она его соблюдать, я не знаю, способны ли мы ее контролировать, но это начало разговора. Это как в банке с заложниками – у тебя и у нее разные цели. Просто прямо противоположные. У нее – выбраться оттуда с деньгами и заложниками, чтобы гарантировать себе жизнь, а у тебя – сохранить жизни гражданских и подставить ее лоб под пулю снайпера, или вынудить бросить оружие и поднять руки. Но вы – разговариваете. Вот что важно. Пока вы говорите, пока вы ведете коммуникацию – все возможно. И если бы с Губителями можно было бы подписать соглашение – я первый голосовал бы за это. Потому что сейчас самое страшное это не их разрушительный потенциал, у нас есть кейпы, которые способны на огромные разрушения, которые словно оружие массового поражения. Самое страшное в Губителях не это. Потому что Лунг и в одиночку мог бы потопить Кюсю, дай ему развернуться. Но при всех его заскоках и ограниченных умственных способностях – с ним можно было разговаривать. Мы все понимаем что фактически ему была отдана часть Броктон Бей в управление. Если бы Губители сказали, что им нужно, если бы мы могли с ними поговорить – все было бы совсем иначе, Алан. Так что я считаю, что Эмили Пиггот сделала свою работу хорошо. Не без шероховатостей, чего только стоит эта история с конфликтом между носителем Пятнадцатой и Стражем, но все же.

- Я все равно не согласен. Идиотская затея. – ворчит мужчина: - мы не можем гарантировать… да ничего мы не можем гарантировать! Что Мясник не попадет внутрь Бегемота или Левиафана, что она вообще будет соблюдать это дурацкое соглашение, что она не сожрет какого-нибудь журналиста во время пресс-конференции после нападения. Да бог ее знает, что она вообще сделать может! У Мясника и так силы были не самые простые, а теперь еще и насекомыми управлять может! В ее руках это же самые настоящие боевые нано-дроны! Она нам еще устроит, помяните мое слово!

- Все мы обсуждаем тут самые плохие варианты. – говорит Майя Путри: - почему же никто не говорит о лучших вариантах? Мы проговорили что будет если Мясник не послушается соглашения, что будет если будет подчинятся, что будет если он столкнется с Губителем и станет Губитель-Мясник… но что если это соглашение – признак того, что текущий носитель не сойдет с ума и будет соблюдать правила, установленные СКП для Перемирия? Если начнет сотрудничать? Станет искать возможность обрести статус Бродяги, а не Злодея?

- Ты еще скажи, что она у нас на жалование станет. Выгладит рубашку и будет ходить в офис к девяти. Мясник Пятнадцать, младший оперативник СКП. Или в бухгалтерию ее устроите?

- Почему бы и нет? С точки зрения юридической за носителем пока нет установленных преступлений, судебных решений по факту убийства Лунга и Мясника не вынесено. Формально она еще не является преступницей. Вполне может быть превышением пределов необходимой самообороны. Если она будет вести себя хорошо – мы оставим ее в покое и более того – предложим сотрудничество. Негласно, под столом, но все же. У нас есть связи со всеми семьями бывших Мясников, думаю это будет ей интересно. У нас есть возможности сделать ее жизнь лучше… или сделать хуже. Разве это не почва для начала коммуникации?

- Когда это Мясник вообще на переговоры с властями шел… - не сдается Алан: - этого не было никогда.

- Именно. Этого не было. А сейчас – она не просто пришла, а с адвокатом. Изменение паттерна говорит о том, что и нам нужно изменить свое восприятие. Но в какую сторону? Может быть в сторону повышения опасности и исполнения плана с