мне приходилось скрываться в своем клане. А когда все же нашли — я тут же стал рабом. Не подумайте, я не против снова им стать, если мною будет командовать такая милая женщина. Но перед этим позвольте я почитаю вам стихи, — поиграв бровями, он при всех достал из своей одежды шкуру какого-то монстра, на которой были вырезаны слова, и только было открыл рот, как…

— Вы будете представлены, как модифицированные люди, — даже не дав сказать ни слова, ответила улыбающаяся Фубуки. — Есть множество проблем, касающихся того, как вас воспримет общество после стольких лет геноцида со стороны монстров, да и после случаев с предательством со стороны очень доверенных людей, общество сейчас подозревает вообще всех…

— Да, поэтому мне так интересно — почему вы ни в чем не подозреваете нас, — продолжала ворчать Агнесс.

— … Процесс принятия вас, как героев, будет долгим и трудным, ради чего постараюсь и я, рассказывая о вас по телевидению, — улыбка Фубуки наконец дрогнула после стольких вопросов. — Но это не значит, что процесс принятия обязательно пройдет, пройдет ужасно. У нас уже есть прецеденты, как чудовище-подобные существа начинали спокойную жизнь. Еще лучше, если они помогают ассоциации, в таких условиях прощают даже преступников. Хотя прощают — не совсем правильное определение, скорее люди радуются, что кого-то с плохой репутацией могут держать в узде, под присмотром сотен глаз.

— Если прецеденты есть — становится проще, — медленно кивнул мечник.

— Как знаете. Меня это вообще не волнует, у меня свой вопрос, — когда все заинтересованные уже подали голос, а молчащие так и не соизволили проронить хотя бы слово, вновь раздался голос Ашуры. Шестирукий киборг всмотрелся в само естество Фубуки. — Я нашел информацию о человеке, что нам недавно помог, в общей сети. Мегамозг, сильнейший псионик… Это правда, что он самый опасный злодей из всех, что видело человечество?

На лицах людей взорвалась эмоция удивления. Их взгляды мгновенно приковали Фубуки к креслу, и выжидательно, словно готовые в любой момент подловить на ошибке, начали ее буравить. Но та легкость, что сквозила в ее движениях, никак не ладилась с собственным уровнем сил. Девушка была максимально расслабленной.

— Вы о том человеке, что спас вас от рабства, и избавил человечество от худших героев? — она растянула уголки губ. Все они разделяли общую тайну, информацию о конкретном человеке, которую нельзя было распространять за пределы группы, вне изолированной комнаты, где они сейчас сидели. — Удобно, когда есть тот, на кого можно спустить все грехи. Мортис именно такой человек. Он примет на себя любой удар, чтобы вы жили в спокойствии.

В этот момент ручки Фубуки медленно сжались, что не скрылось от глаз отпетых воинов. Как бы спокойно она это не произносила, где-то внутри себя ей искренне не нравилась роль, которую на себя взял отказавшийся от злодейств человек.

— Вы теперь свободны. Делайте, что хотите — в адекватных пределах.

* * *

— Слушай, бродяжник… — скрывающееся в плаще существо, смотрящее на мир сквозь мглу затухающих от солнечного света глаз, сидело на останках большого, человекоподобного робота. В большой комнате, где никого кроме них двоих больше не было, развалилось множество разрушенных и разрезанных на части устройств, как и смятых в блины турелей. — Думаешь она с кем-то уже встречается?

Силясь показаться смелым, он выпячивал вперед грудь и говорил басистым тоном. Но истинный страх, сквозящий в словах одного из древнейших вампиров мироздания, во всю показывал насколько это древнее существо было неопытным в затрагиваемой теме.

— Эта Фубуки? — изуродованный шрамами человек, что стучал себе по плечу старым, расколотым в нескольких местах каменным мечом, скосил взгляд в бок, к собеседнику. — Очевидно, этот Мортис ее единственный объект обожания. Только не думай сражаться с ним — сейчас так не принято.

— Знаю я! Ну лежит моя душа к стихам, да историям, что древнее самого человечества. Только родители меня понимали. Просто послушай: Рассвет в ночи, увижу я и воспылаю. Станешь ты моим…

— Каин, я снесу тебе голову, если не прекратишь, — до резкого грубый тон оборвал вскинувшего руки Вампира. На мгновение встала тишина, оба существа переглянулись друг с другом и напустили на весь зал титанический уровень давления. Прищурившись, они одним своим присутствием заставили пол пойти трещинами; крупный робот, на котором они проверяли свои способности, начал рассыпаться и искриться.

И в момент, когда это давление должно было вроде как достичь коллапса… раздвижные стальные двери внутрь резко открылись. На пороге показалось два человека, которые за секунду развеяли всю тяжесть атмосферы.

— Вау, вы вдвоем просто потрясающие! — идущий в припрыжку Ребенок-Император — вызывающий у новичков странные взгляды и вопросы, касающиеся того, как малолетку вообще приняли в состав героев — остановился перед своими разломанными игрушками. — Я пока еще совершенствую модель своих боевых роботов, но даже так нам удалось проверить ваши удивительные навыки.

Топ*

За спиной ребенка остановился еле улыбающийся. Обнимающий свой собственный клинок мужчина самурайской наружности. Лениво пожевывая тросинку, и при этом улыбаясь уголком самих глаз, он вглядывался в своих новых напарников.

— Ах, да. Прошу прошения, поскольку уровень одного из вас было действительно трудно оценить по одним только своим роботам, я позвал Атомного самурая. Мои машины еще не умеют грамотно анализировать, когда кто-то сражается с мечом, так что — Бродяга, не могли бы вы позволить нам грамотно оценить уровень ваших сил?

Невинный голосок Ребенка-Императора с трудом вклинивался в голову мечника. Слова влетали в одно ухо, а вылетали из другого, причиной этому служил несколько насмешливый взгляд Атомного самурая. Тот обесценивающий взор, которым он осматривал каменный меч, мог понять исключительно мечник. А потом он заговорил тихим голоском.

— Если мечник дает своему мечу треснуть — это многое о нем говорит.

— … Дитё, отойдем в сторону, — ступивший на пол Каин похлопал маленького мальчика по плечу, и остановился с ним у стены… за защитным стеклом, в соседней комнате.

— Я не пытаюсь принизить тебя, — пожал плечами самурай. — Просто, может быть ты такой сильный, что оружие не