многолюдной аудиторией по всему миру. Когда она дебютировала в нью-йоркском Metropolitan Opera в 1956 году, продажа билетов побила все рекорды, и The New York Times сообщила, что «никогда еще американцы не платили так много, чтобы услышать оперу».

В Cartier Paris Пьер, как в свое время его отец Альфред, был той осью, вокруг которой все вращалось. Эльма надеялась, что Пьер уйдет на пенсию, но он не мог оставить бизнес, который стал его жизнью. Когда он приезжал в Париж, а это случалось довольно часто, то проводил время со старшими директорами. Заинтересованный в связях с любыми значительными клиентами, Пьер был рад услышать, что его зять, прежде чем покинуть Америку, послал недавно вступившему в должность президенту США Гарри Трумэну письмо и подарок. Когда-то Пьер подарил Рузвельту часы, чтобы отметить «час победы» во время войны; теперь Клодель послал Трумэну серебряные настольные часы. «Большое, большое спасибо вам и вашим сотрудникам, – ответил президент, – за вашу любезную дружбу, пославшую мне такой прекрасный сувенир… эти часы станут очень полезным и красивым дополнением к моему письменному столу».

Как хорошо знал Пьер, развитие и поддержание бизнеса роскоши было связано с созданием связей. Даже в 70 лет он посещал клиентов, которых они с братьями знали десятилетиями. Годы совместного опыта и общие потери сблизили их. «Дорогой Пьер, – писал Жан Кокто в марте 1950 года, отвечая на приглашение. – Вы очень добры. Я скрываюсь в деревне после съемок «Ужасных детей». Но я вернусь в Париж 20-го, если вы позволите мне появиться в костюме художника, с пятнами и всем прочим. Ваш Жан Кокто».

Жанна Туссен, когда-то отвергнутая Пьером из-за неподходящей родословной, была почти членом семьи Картье. Она разделяла не только любовь Пьера к покойному Луи и преданность фирме, но и глубокую религиозность. Пьер пригласил ее присоединиться к нему и Эльме во время поездок в Ватикан, где он, благодаря своему положению в религиозном ордене мальтийских рыцарей, встретится с папой.

В доме 13 по Рю де ла Пэ, отчасти при поддержке Пьера, Туссен по-прежнему имела значительное влияние. Возможно, она и раздражала кое-кого из служащих, особенно Жако, но у нее была способность понимать выдающихся женщин мира, диктующих моду. Герцогиня Виндзорская, например, стала хорошей клиенткой Cartier отчасти из-за близких отношений с Туссен. Обе женщины обладали внутренней силой, обе знали, что значит преодолевать трудности, чтобы занять престижное положение в обществе. Жанна Туссен принимала герцога и герцогиню Виндзорских в своих шикарных апартаментах на площади Иена. «Эта квартира, – вспоминал Сесил Битон, – как тайна, которой причастны избранные».

Жако тем временем исчезал с карты Cartier. Как и многие, он был предан Луи, но после возвращения из Лондона в 1949 году отказался работать на Туссен. Он выполнял только те заказы, за которые отвечал перед клиентом. В новую эпоху Пьер Лемаршан стал одним из самых важных дизайнеров в парижском отделении. «Он был звездой мадемуазель Туссен, – вспоминал один из дизайнеров Cartier. – Она всегда отдавала предпочтение его работам».

Талантливый художник, Лемаршан занимался ювелирным дизайном пару дней в неделю, чтобы оплачивать счета. Уже тогда он работал в своей мастерской на Монпарнасе, где также давал уроки живописи Марион Картье. Приезжал на Рю де ла Пэ только раз в неделю, по вторникам, на дизайнерские совещания под председательством Туссен.

Туссен и Лемаршан разделяли «общую любовь к животным и птицам». После войны и создания культовой птицы в клетке, он добавил в свой репертуар более крупных животных. «Лемаршан был гением, – вспоминал один из коллег. – Мог нарисовать что-нибудь на клочке бумаги за секунду, и это было восхитительно. Животные у него получались как живые». В Индии, куда он отправился по просьбе Жака незадолго до начала войны, Лемаршан видел величественных пантер и тигров. Теперь он превратил их в драгоценности.

После Второй мировой войны парижские дизайнеры были не только коллегами, но и друзьями. На фото: Жорж Реми (крайний слева) и Люсьен Лашассань (крайний справа) отправляются на совместный ланч

Украшения в фокусе: большие кошки

Именно Уоллис Симпсон, как говорят, придумала фразу «Нельзя быть слишком богатым или слишком худым». На протяжении 1930–1940-х годов она сражалась с Дейзи Феллоуз за титул самой хорошо одетой женщины года и выиграла его после смерти, когда журнал Vanity Fair провозгласил ее самой хорошо одетой женщиной всех времен. Когда она надевала брошь Cartier с бриллиантами и ониксом в виде пантеры, примостившейся на вершине огромного 152-каратного сапфира, поклонники моды встали по стойке «смирно», а пантеры Cartier вскоре стали аксессуаром du jour среди мировой стильной элиты.

Идея пантеры как мотива для украшения была не нова для Cartier. Еще в 1914 году Жако наполнил свои альбомы набросками пантер и создал ремешок часов с рисунком шкуры из бриллиантов и оникса. А с 1917 года, по замыслу Луи, пантеры появились на коробочках для косметики и маленьких булавках для жабо и галстуков.

Несколько лет спустя еще один из братьев Картье вдохновился большими кошками. Жак восхищался дикими пантерами в Индии, но когда много лет спустя он читал своему маленькому сыну сказку, изящество этих животных вновь поразило его. Перелистывая «Книгу джунглей» Редьярда Киплинга, они остановились на рисунке пантеры Багиры. Позже вечером Жак взял книгу с собой в кабинет и стал делать карандашные пометки на полях. Вернувшись к главе, в которой за Багирой гнался медведь, он обвел карандашом иллюстрацию и сделал пометку: «без медведя».

Несколько десятилетий спустя, после смерти Луи и Жака, Жанна Туссен сделала пантеру символом влиятельных женщин. Сильная, энергичная, временами пугающая, Туссен, возможно, чувствовала родство с большой кошкой. Ее прозвище «ПанПан» также напоминало пантеру (скорее всего, она получила его в 1913 году, путешествуя по Африке с тогдашним любовником Пьером де Кинсонасом). Те, кто попадал в ее роскошную квартиру, вспоминали великолепные шкуры, украшавшие полы; другие помнили, что она одной из первых купила пальто из леопарда. Ее собственная коллекция вещей Cartier включала косметичку с пантерой 1917 года, когда она была в мучительных отношениях с Луи.

 Герцогиня Виндзорская с браслетом в виде тигра в 1956 году (фото 1959 года)

Браслет в форме пантеры 1952 года, который побил все рекорды на аукционе в 2010-м, получив 7 миллионов долларов

В 1948 году герцог Виндзорский, вернувшись в Париж после войны, заказал Cartier золотую брошь-зажим с ониксом в виде пантеры для своей жены. Он сам купил главный драгоценный камень – изумруд в 116,74 карата, на котором должна была сидеть большая кошка. Год спустя герцогиня купила вторую брошь: пантеру в бриллиантовом паве с сапфировыми пятнами и желтыми бриллиантовыми глазами, сидящую на огромном сапфире-кабошоне в 152,35 карата. Она часто надевала ее на простое платье или пальто. «Я знаю женщин, которые надевают самые невероятные драгоценности поверх бус, – говорила она. – Для меня драгоценности закончились».

С тех пор пути назад не было. Большие кошки продолжали наступление.