— Он принимает артистов… посмотрим, что можно сделать. Следуйте за мной, я отведу вас во внутреннюю комнату. Мы всегда приглашаем туда наших самых важных посетителей.

Она прошла по коридору за девушкой. Из кабинета появился молодой человек, опускавший рукав. Увидев Дженюари, он замер. Они уставились друг на друга. Парень обнял Дженюари.

— Привет, наследница. Что ты здесь делаешь?

— Кит!

Она обхватила его за плечи. Он похудел и отпустил волосы. Дженюари обрадовалась встрече.

— Кит, а ты что здесь делаешь?

— Я прихожу сюда каждый вечер. Я играю в «Гусенице». Ты, конечно, видела наш спектакль.

— Нет… я была в отъезде.

— Я читал о тебе. Ты, похоже, счастливица! Зачем тебе поднимать настроение уколами? Она пожала плечами.

— Кажется, у меня малокровие.

— Ну, если захочешь посмотреть мюзикл… Замолчав, Кит покачал головой.

— Нет… забудь об этом.

— О чем?

— Сегодня у нас грандиозная вечеринка. В городском доме Кристины Спенсер. Она будет счастлива, если ты придешь… Но у тебя, наверно, расписан каждый вечер

— Нет… я буду свободна

— Весь вечер?

— Как только сделаю укол.

— Хочешь пойти на спектакль?

— С удовольствием.

— Отлично! Я подожду. Посажу тебя впереди, только не смогу сидеть с тобой рядом.

— Сегодня я не сбегу, — сказала она.

— Там есть сцены с обнаженными актерами, — предупредил он.

— Я уже взрослая девушка, Кит.

— О'кей. Делай свой укол. Я постою на улице.

Она сидела, загипнотизированная фантастическим действом. У Кита была одна песня, он исполнял ее речитативом. К удивлению Дженюари, не очень хорошо. Почему-то она ожидала от него большего блеска. Но витальность его личности не раскрывалась в шоу. В спектакле была одна сцена с фронтальным «ню». Кит участвовал в ней вместе с большей частью труппы. Дженюари вдруг заметила, что у всех актеров были примерно одинаковые члены — такие же, как у Дэвида. Возможно, это норма. Точно все мужчины сошли с одного конвейера. Все, кроме Тома. Бедный Том! Она была способна сочувствовать ему. Под влиянием укола? Или она наконец посмотрела на ситуацию трезво? Дженюари засмеялась. Множество пенисов, плавающих над сценой, навело ее на философские размышления.

Она подумала о Майке. Она знала, что он ушел из жизни… но вдруг отказалась поверить в это. Впервые Дженюари обрела способность думать о Майке без горечи в душе. Майк жил полной жизнью. И погиб стильно — так он сам бы сказал. Майк жил на широкую ногу и наслаждался каждой минутой… за исключением, возможно, последнего года. Как сказал Хью, этот год он прожил ради нее… чтобы она имела в будущем много счастливых лет.

Спасибо Господу за Хью. И за доктора Альперта. Вероятно, инъекции действительно вредны для здоровья — это утверждал Том. Но вряд ли они опаснее «Джека Дэииэлса», который пил он. Ему исполнилось пятьдесят восемь лет, но даже несмотря на большое количество поглощаемого им бербона, он писал и оставался, как говорит Линда, суперзвездой. Несмотря на свой маленький член, мог позволить себе роскошь расстаться с ней. Внезапно это показалось ей забавным. Как она могла испытывать отчаяние из-за их разрыва? Она сидела в зале, полная жизни. Отбивала ритм пальцами. У нее была ясная голова. Она смотрела с третьего ряда «Гусеницу» и испытывала удовольствие. Не лежала больше в своей постели, наглотавшись снотворного. Перед ней простирался весь мир, мир, в котором люди порхали над сценой, девушки с обнаженными бюстами исполняли неистовый танец в стиле рок… все казалось прекрасным.

Они решили пройти пешком до дома Кристины Спенсер. Он находился в районе Восточных Шестидесятых; вечер был теплым, ясным, Дженюари держала Кита под руку. Ей хотелось прыгать, бегать… Она поглядела на темное небо.

— О, Кит, как замечательно иметь хорошее настроение.

Он кивнул.

— Похоже, доктор Альперт вкатил тебе щедрую дозу. Он сам был сегодня навеселе и, вероятно, принял тебя за актрису.

Она засмеялась.

— Поэтому он даже не поговорил со мной? Я огорчилась — он не счел нужным сказать мне, что рад моему возвращению, не произнес: «Добро пожаловать, блудная дочь».

Кит, улыбнувшись, посмотрел на Дженюари.

— Тебе хорошо, да?

— Мне кажется, что я слышу, как растут деревья, ощущаю запах приближающегося лета… я действительно вижу, как увеличиваются в размере листья. Кит, посмотри на это дерево — ты видишь, тот лист растет на глазах.

Он улыбнулся.

— Ну конечно. Очень важно видеть и слышать все это. Сегодняшний июньский четверг больше не повторится. Завтра наступит пятница. Этот четверг — единственный и неповторимый.

— Почему ты ушел от Линды? — внезапно спросила она.

— Линда требовала от меня слишком многого.

Она кивнула. Нельзя никем владеть полностью. Поэтому Том позволил ей уйти из его жизни. Остановившись, она посмотрела на небо. Почувствовала, что в эту минуту находится на грани чего-то… она словно заглядывала в будущее… все понимала… Дженюари повернулась к Киту.

— Кит, к этим уколам можно привыкнуть?

— Нет, но человеку становится плохо, когда их действие заканчивается. Ты падаешь на самое дно… краски пропадают. Ты видишь пятна на солнце, пожелтевшие листья, дерьмо на улице. Если ты согласна постоянно жить в усталом грязном мире, перестань колоться. Каждый имеет право жить так, как хочет. У христиан есть Иисус… у пантеистов — свой бог… я держусь за зелье: оно делает мир зеленым, оранжевым… ярким. Когда-нибудь я устану от этих красок и завяжу. Но не сейчас.

Они остановились перед особняком из плитняка. Возле дома были запаркованы лимузины. Кит провел Дженюари внутрь. Она увидела в холле известного рок-певца. Они оказались в гостиной, заполненной людьми со знакомыми лицами. Поп-артистами, звездами альтернативного кино, певцами, молодыми киноактрисами. Все были в голубых джинсах, бархатных костюмах, прозрачных блузках, полосатых пиджаках, причудливых индейских нарядах.

Дженюари увидела Кристину Спенсер. Она подплыла к ним; в жизни ее лицо казалось более хищным, чем на многочисленных фотографиях, а фигура — более эффектной. Ей было под шестьдесят. Она явно сделала не одну подтяжку. На Кристине был облегающий костюм из пестрого шелка с глубоким декольте, из которого выглядывали большие груди. Она обладала телом двадцатилетней девушки.

Кристина радушно поздоровалась с Дженюари.

— Я знала твоего отца, моя милочка. Мы провели с ним несколько потрясающих ночей в Акапулько. Это было незадолго до встречи с моим дорогим Джеффри.

Кит повел Дженюари дальше.