— Наконец-то! — не сдержавшись, воскликнул Чикуров. — Ну и что там с этим администратором, владельцем «Жигулей»?

— Что Привалов работает в ансамбле администратором — это факт, — подтвердил старший оперуполномоченный уголовного розыска. — А вот насчёт «Жигулей»… Какая-то непонятная петрушка, Игорь Андреевич. — Жур немного помолчал, затем выпалил: — Привалов говорит, что у него нет никакой машины!

— Постойте, постойте, Виктор Павлович, — забеспокоился Чикуров. — В ГАИ напутали, что ли?

— Ничего не напутали! Машина действительно зарегистрирована на имя Привалова Степана Архиповича, — рассказывал Жур. — Вижу, гражданин что-то уж больно нервничает. Попросил его посидеть в другой комнате, а сам допросил жену Привалова, которую ребята любезно привезли в отделение. Спрашиваю: автомобиль имеете? Отвечает: имеем «Жигули»-фургон красного цвета. А где он? Гражданка отвечает, что муж уехал на автомобиле с месячишко назад… Куда? А вот этого Привалова якобы не знает. Её Степан, как она выразилась, ей не докладывается. И ещё, говорит, он не вернулся…

— Как так? — вырвалось у следователя.

— Я не меньше вашего удивился. Подумал, может, муженёк по возвращении с гастролей завернул к зазнобе, а супруга законная и знать ничего не знает. Бывает же, верно? Но мне-то в прятки играть некогда. Пригласил администратора, представляю: ваш муж, Привалов Степан Архипович… У женщины аж челюсть отвисла. Когда шок прошёл, заявила, что никакой он не муж, она его знать не знает, впервые видит. — В трубке послышался тяжёлый вздох Жура. — Администратор тоже с ней не знаком.

— Ничего не понимаю! — сказал следователь. — Однофамильцы, что ли?

— Да нет, Игорь Андреевич… В паспорте у работника ВИА Привалова вписана как жена, да и прописка по тому же адресу. И фотография — самого администратора… Попросил его объяснить, что все это значит? Молчит, только побледнел. А Привалова в истерику: где муж, что с ним сделали? Недаром, говорит, нашла в доме тряпку в крови… Ну, я тут же решил произвести обыск.

— Квартира, дом? — спросил Чикуров.

— Домина — прямо замок средневековый! — ответил Жур. — Однако никакого трупа и ничего, что бы говорило об убийстве, мы не нашли. Зато обнаружили восемь сберегательных книжек и наркотик…

— Наркотик? — переспросил следователь. — Какой именно?

— Гашиш. Около трех килограммов.

— Ничего себе!

— Интересная деталь, Игорь Андреевич, знаете, где нашли? В гараже, в автомобильной шине, в покрышке.

— Та-ак, — протянул следователь. — Как и в здешнем «жигуленке». Один и тот же способ!

— Владелец-то один, выходит, — поддакнул капитан.

— Ещё что-нибудь интересное нашли?

— Очень даже, — сказал Жур, и Чикуров уловил в его голосе усмешку. — Весьма даже примечательное… Статую.

— Ну и что?

— Скульптура человека в натуральную величину, — продолжал рассказывать Жур. — С очень значительным выражением на лице. Глянул, думаю, кого это он напоминает? И кажется, узнал.

— Кого же? — нетерпеливо спросил Чикуров.

— Того толстяка-утопленника, который сам всплыл.

— Вы не ошибаетесь, Виктор Павлович? — взволнованно спросил следователь.

— Думаю, что нет, — после некоторого колебания ответил Жур.

— Вы спросили у Приваловой, кто изображён?

— Конечно! Она сказала, что это её муж, Степан Архипович. И то ли женщина что-то почувствовала, то ли на моем лице что углядела, но вдруг расплакалась и стала допытываться, что с Приваловым, её мужем. Ну, врать не хотелось, я ей этак осторожненько сообщил: кажется, с ним в Южноморске несчастье произошло…

— Эх, Виктор Павлович, как же это вы не догадались прихватить снимки с покойников? — с укором произнёс следователь. — Предъявили бы для опознания…

— Да я и сам пожалел, — снова вздохнул на том конце провода капитан. — Завтра Привалова летит в Южноморск, к вам. Помог ей с билетом.

— Ну а приваловский двойник по документам? — напомнил Чикуров. — Выяснили?

— Какой там! Наотрез отказывается давать показания! Задержали, разбираемся.

— Да-а, загадки как из рога изобилия, — раздумчиво произнёс следователь. — Вот и у нас сюрпризец… — И Чикуров сообщил Журу о неожиданном повороте в деле, вызванном обнаружением в море покойника с огнестрельной раной.

В заключение Игорь Андреевич наказал оперуполномоченному уголовного розыска собрать как можно больше сведений о Привалове и его супруге.

Только он положил трубку, пришёл Кичатов. Услышав барнаульские новости, подполковник удивился тому, как много успел сделать Жур за полдня.

— Почему же за половину, — посмотрел на часы Игорь Андреевич. — Там уже вечер.

— Совсем забыл! — хлопнул себя по лбу Кичатов. — Там же другой часовой пояс…

— Ладно, перейдём к здешним делам, — сказал Чикуров. — Что Великанов?

— Слава богу, кажется, выкарабкивается, — ответил Кичатов. — Сегодня перевели из реанимационного отделения в палату. Там повеселее, да и Юля рядом.

— Простите, какая Юля?

— О, Юлечка Табачникова — удивительный человек! — с уважением произнёс Дмитрий Александрович. — Что делает любовь, а? Представляете, сама врач по образованию, а специально перешла из санатория в больницу простой медсестрой, чтобы быть рядом с Великановым!

— Знакомая его, что ли?

— Да нет, просто страстная поклонница. Призналась мне, что влюблена в него с детства, по кинофильмам. Собирала из газет и журналов вырезки о нем, портреты покупала, открытки. Целый альбом! И вот она настояла, чтобы Сашу поместили в палату, окна которой выходят прямо в больничный парк: Юля как-то читала интервью, где Великанов сказал, что он очень любит природу. Она твёрдо убеждена, что должна помочь ему встать на ноги.

— А допросить его когда будет можно?

— Увы, — развёл руками Кичатов. — Врачи и сами не знают. Но Табачникова обещала: если Великанов заговорит или произнесёт хоть бы одно слово, возможно, во сне, а может быть, в бреду, она будет записывать и передавать мне. Вдруг мы ухватимся за какой-нибудь кончик?.. Так что я постоянно в курсе.

— Это хорошо, что у вас есть такой помощник, — улыбнулся Игорь Андреевич.

— Главное — надёжный. Мне сказали, что Юля не отходит от Великанова. Даже домой не отлучается, все время в больнице. Вот это преданность! — Кичатов вздохнул, помолчал и продолжил: — Теперь о другом… Установлено, чьи отпечатки пальцев на деньгах в «дипломате».

— Из номера Варламова? — зажёгся Чикуров. — И кому же они принадлежат?

— Блинцову.

— Опять Блинцов! — Чикуров встал, прошёлся по комнате. — Значит, «дипломат» с деньгами принёс заместителю министра он?

— Да. Но не забывайте, — напомнил подполковник, — помимо пятидесяти тысяч там находился перстень. Вещь очень дорогая! И на нем тоже наследил Блинцов… Интересно, кому предназначались эти подношения — самому Варламову или кому-то ещё? И вообще, что это — взятка или нечто другое?