— Да, очень подозрительно, — согласился Латынис.

— Постарайтесь узнать подробности, кто, как и где подобрали его в море, — дал дополнительное указание Кичатов. — И постоянно держите со мной связь.

Майор уехал, а следователь продолжил работу в больнице. Выяснилось, что, когда неизвестного привезли в больницу, на нем были только трусы, майка, рубашка и носки.

— А ещё сумочка при нем была, — вспомнила медсестра из приёмного покоя.

— Какая сумочка? — насторожился подполковник.

— Ну, такая, небольшая, с ремешком. Мужчины их на запястье носят, — пояснила та.

— И где же она?

— Да в камере хранения, где вещи больных находятся.

Прежде чем ознакомиться с сумочкой, Кичатов снова позвонил Чикурову. На этот раз он застал Игоря Андреевича и рассказал о сумке.

— Думаете, там документы? — спросил Чикуров.

— А вдруг…

— Хорошо, Дмитрий Александрович, если будет что интересное, звоните, — попросил руководитель группы. — Я на месте.

— Конечно, — ответил Кичатов.

В камеру хранения пригласили понятых, — медсестру и нянечку. При них подполковнику вручили сумочку «глухонемого». Но расстегнуть молнию не удалось — она заржавела. Принесли скальпель. Кичатов сделал аккуратный надрез.

И тут, к изумлению всех присутствующих, из сумки на стол посыпались изделия из жёлтого металла — кольца, браслеты, серьги, кулоны, броши, корпуса от часов, а также три зубных коронки.

Никаких документов, никаких бумаг.

Подполковник составил протокол. Всего в сумочке находилось сорок четыре предмета.

Кичатов позвонил Игорю Андреевичу.

— В больнице, пожалуй, вам сегодня делать больше нечего, — сказал Чикуров, выслушав подполковника. — Высылаю машину.

Когда Кичатов прибыл в управление, то прежде всего поинтересовался, как идут поиски «глухонемого».

— Приметы уже есть во всех отделениях милиции города, на вокзале, в аэропорту, — ответил Игорь Андреевич. — Интересно, в чем он удрал, неужели в больничной одежде?

— Больше не в чем. Но меня удивляет другое, как он подался в бега, оставив вот это…

И Кичатов положил перед руководителем следственно-оперативной группы сумочку. По мере того как Чикуров вынимал из неё драгоценности, лицо его становилось все озабоченнее. Украшения разложили на столе.

— Да, если это все золото — богатство огромное! — покачал головой Игорь Андреевич.

Он вооружился лупой и стал рассматривать каждый предмет в отдельности.

— Точно — целое состояние! — подтвердил Кичатов. — Тысяч на двести-триста, не меньше.

— Кто знает, Дмитрий Александрович, кто знает, — задумчиво произнёс Чикуров и показал коллеге медальон с крупным светлым камнем. — Может, это бриллиант, представляете, сколько он стоит?

— Интересно, откуда это все у «глухонемого»? Краденое?

— Действительно, подбор вещей странный. — Игорь Андреевич дотронулся до зубных коронок. — Как-то не сочетается с ювелирными изделиями.

Вдруг внимание подполковника привлекли две серьги с зеленоватыми камнями.

— Разрешите лупу? — попросил он.

Чикуров отдал ему лупу, и Дмитрий Александрович стал разглядывать серёжки через увеличительное стекло.

— Присмотритесь-ка, Игорь Андреевич, — взволнованно сказал он, возвращая лупу.

Чикуров только глянул на заинтересовавшие подполковника вещицы и, ни слова не говоря, полез в сейф.

Рядом с серёжками из сумочки беглеца лёг перстень из «дипломата», переданного Варламову Блинцовым.

— Та-ак! — протянул Игорь Андреевич. — Что же получается?

— А получается то, что серьги и перстень из одного гарнитура! — сказал подполковник. — Узоры на металлической части идентичны. А резьба на камешках? Смотрите, здесь лилия и здесь!

Волнение подполковника передалось и Чикурову.

— Насчёт того, что изделия эти из одного гарнитура, пусть дают заключение специалисты. Как и определят стоимость всего этого добра. И ещё. Смотрите, на предметах из сумочки сохранились частицы почвы. Их тоже нужно исследовать. Возможно, состав их соответствует тому, что был на перстне.

Когда первое волнение улеглось, Чикуров взял лист бумаги, авторучку и сказал:

— Итак, Дмитрий Александрович, давайте составим схему. Блинцов, — Чикуров нарисовал кружок, вписал в него фамилию управляющего стройтрестом.

— Он принёс Варламову «дипломат» с деньгами и перстнем. — Игорь Андреевич нарисовал другой круг с фамилией заместителя министра. — Неизвестный, которого мы будем пока именовать «глухонемой», владелец сумочки с ювелирными изделиями, в том числе серёжками, составляющими, по-видимому, гарнитур с перстнем. Вполне допустимо предположить, что вся эта троица чем-то связана. Так?

— Связана, Игорь Андреевич, я не сомневаюсь! — горячо произнёс подполковник.

— Хорошо, — улыбнулся Чикуров, соединив три кружка и нарисовав четвёртый, в который внёс фамилию киноартиста. — Встаёт вопрос: а Великанов? Имеет ли он отношение к ним?

— Во-первых, его нашли неподалёку от того места, где утонул в машине Варламов, — начал перечислять Кичатов. — Во-вторых, поведение Великанова в больнице: он очнулся, увидел «глухонемого», и это привело артиста в сильнейшее волнение, закончившееся приступом! Узнал его Великанов, честное слово! Поэтому усатый и сбежал!

— Почему именно?

— Очень просто: «глухонемой» и саданул Великанова по голове! Помните его слова: «Он убил, он!»

— Вы хотите сказать, усатый покушался на убийство Великанова? — уточнил Чикуров.

— Я так думаю, — кивнул подполковник.

Игорь Андреевич провёл черту от кружка с фамилией киноартиста к кружку со словом «глухонемой».

— Связь действительно прослеживается, — сказал он, не так однако категорично, как подполковник. — Но вот на какой почве? Ведь существовал интерес, который объединял их!

— И не только их…

— А Решилин? — напомнил Кичатов. — А Привалов?

— Тоже непонятно, — вздохнул Игорь Андреевич. — Совершенно разного круга люди! Но что могло объединить знаменитого художника с каким-то сомнительным типом из Барнаула?

— Деньги, Игорь Андреевич, деньги! — убеждённо ответил Кичатов. — Здесь пахнет, как говорится, крупным бизнесом!

— Каким именно? Спекуляцией, валютными махинациями?

— А может, наркотики? — высказал предположение Кичатов. — Вспомните, сколько гашиша нашли в машине Привалова и у него дома в Барнауле?

— Подпольная торговля дурманом, — Чикуров задумчиво посмотрел в окно.

— Не исключено.