– Все, поскулили и хватит, – Спартак обвел взглядомобступивших его людей. Ну чистое заседание Генштаба, право слово. Ухмыльнулся:– Читаю в глазах немой вопрос: «Есть ли у нас какие-то шансы?»

– Есть такой вопрос, – сказал Танкист. – И естьеще другой: не лучше ли всей оравой попереть на легашей? По-матросски, ревя,попрем на пули. Если легашей пригнали из тех, кто фронта не нюхал, может, идрогнут. Прорвем кольцо... Ну, или помрем как люди.

– Во-первых, не лучше, – сказал Спартак. –Во-вторых, шансы есть. И даже не скажу, чтобы очень дохлые. Наш шанс – этоночь. Ночью мы можем выскользнуть из окружения. Днем прорываться бессмысленно.Днем придется держать оборону... Словом, орлы, боевая задача проста, каксобачий хвост, – продержаться до ночи. Плохо то, что еще только утро. Затохорошо то, что дни сейчас короткие.

– Они ж тоже не дурные, – с сомнением покачал головойТанкист. – Ночью плотнее сомкнут кольцо, выставят такие дозоры, сквозькоторые и одному не просочиться, а уж отрядом...

Он махнул рукой.

– Есть кое-какие идеи и на этот счет, – сказалСпартак. – Одессит, тебе первому ставлю боевое задание. (Одессит шуточныммакаром отдал честь.) Марш бегом по хатам. Экспроприируешь у крестьянскогоэлемента все простыни, пододеяльники, наволочки и все белое белье. И волоки егосюда.

– Саваны шить? – скроив серьезную рожу, спросилОдессит.

– Шить будем, это я тебе обещаю. Только не саваны...

– Маскхалаты,– догадался Горький. И вдруг расплылся вулыбке: – Просто и гениально! Этого, думаю, они никак не ждут. А ведь и вправдуэто дает нам хороший шанс. Особенно по темноте. Если еще затеять ложный,отвлекающий прорыв...

– Затеем, – Спартак постучал карандашом постолу. – И еще кое-что затеем. Мы не первые на этой земле, кого окружают внаселенном пункте превосходящие силы противника. На той же Финской подобноесплошь и рядом случалось, причем, что характерно, тоже в студеную зимнюю пору.Чаще белофинны окружали наших, но бывало и наоборот. Некоторым удавалосьвырываться из, казалось бы, совершенно гиблого «котла». А я, позволю себенапомнить, прошел две войны, среди которых была и Финская. Так что кое-чемуучен. И это кое-что мы обязательно применим. Достанем из загашника. Но об этомпотом. Танкист! Возьми кого-нибудь, пошарьте в колхозных закромах. Нуженбензин, керосин, прочие горючие жидкости и все какие есть бутылки. Тряпьякругом навалом. Сможешь из этого приготовить зажигательные гостинцы?

– А то! – хмыкнул Танкист.

– Теперь вот что, хлопцы и орелики, – Спартак раскрылтетрадь на страничке с наспех нарисованным планом деревни. – Слушайте изапоминайте с превеликим тщанием. Потому как от безукоризненного исполнения иполной согласованности действий зависит, продержимся ли мы до ночи. Короче, отэтого зависят наши жизни. – Спартак помуслил карандаш. – Двое твоих,Горький, и двое твоих, Марсель, идут к речке. Они займут позиции здесь издесь, – Спартак поставил на карте крестики. – Здесь укроются задеревьями, а тут залягут за коровьей изгородью. Место открытое, просматриваетсяхорошо, в случае если они пойдут там, до нашего подхода вчетвером вполне их можнозадержать. Только думаю, через реку штурмовать они не станут. Понестигигантские потери в их планы никак не входит. Самые опасные направления –со стороны дороги и со стороны колхозного коровника, где лес вплотнуюподступает к деревне. Здесь поступим вот как...

Вскоре тетрадный лист оказался изрисован крестиками истрелками. Спартак скрупулезно разъяснил каждому его задачу, часто и совершенносознательно повторяя одно и то же – все-таки сейчас рядом с ним были люди вбольшинстве невоенные.

– ...Диспозиция диспозицией, а боевой дух – это, пожалуй,поважнее будет, – закончил Спартак инструктаж. – Втолкуйте каждому изсвоих парней, что наше положение не просто не пропащее, а еще вполне сносное. Унас есть оружие, у нас есть боеприпасы. И не по одному патрону на ствол, какзачастую бывало в начале войны с фрицем, а вполне приличный запас, который,даст бог, еще и пополним. У нас есть еда, вода. Мы встречаем врага не в чистомполе – у нас стены, за которыми можно укрыться и согреться. Если уж на топошло...

В избу влетел один из блатных.

– Шухер, бродяги! Там на дороге... Фу-у... – онзамолчал, пытаясь отдышаться.

– Что там? – шагнул к нему Марсель.

– Там Ухо с легавыми, – сказал вбежавший...

Энкавэдэшники подогнали грузовик к выходу дороги из леса наоткрытое пространство, разделявшее лес и деревню. Задом подогнали. В кузове спола поднялся человек, предъявил себя в полный рост и тут же вновь рухнул надоски, чтобы не сняли очередью или метким одиночным выстрелом. У этого человекабыли серьезные основания опасаться за свою жизнь. На такую сволочь, как Ухо,никто из товарищей Спартака, да и сам Спартак, пули бы не пожалел. Потом надзадним бортом показалась башка. Ухо приложил ко рту жестяной рупор.

– Братья! Братья-повстанцы! Люди! Нам дают амнуху!

Спартаку и находившимся с ним людям – они засели внутрисамого крайнего деревенского дома, распахнув окна, – прекрасно былослышно, что выкрикивает парламентер. Хотя, конечно, благородное слово«парламентер» к такой гниде никак не годилось.

– Братва! Смертная казнь отменена! Уже давно отменена, авертухаи от нас скрывали! Расстрелов не будет! Слышите! Кто сам выйдет исдастся, дела тех будут пересмотрены! Сукой буду!

– Почему будешь, ты и есть сука, – сквозь зубы процедилрядом со Спартаком Марсель.

– Будут разбираться в причинах бунта! Почему, из-зачего... – надрывался Ухо. – Накажут Хозяина и кумовьев! Вышла бумага,что мы невиновны! Что нас довели! Вертухаев будут карать за превышение, а намсрока накидывать не будут! Это приказал сам товарищ Сталин! Он сказал, что виноватыне мы, а начальники! Начальников под суд, а нам амнуху! Слышите, да? Самтоварищ Сталин!

Ухо поорал еще немного про товарища Сталина и выдохся.Однако на этом речи не закончились. В кузове, оказывается, прятался еще одинчеловек, теперь и его голова показалась над бортом, и к нему перешел рупор.

– К вам обращается майор Коломеец, командир отряда НКВД. Мнепоручено довести до вашего сведения, что руководство партии и страны принялорешение не применять к вам никаких репрессий. Также принято решение, в случаедобровольной сдачи и выдачи зачинщиков, пересмотреть ваши дела. Товарищ Сталинлично станет заниматься вашими делами...

– Кто бы спорил! – хмыкнул Марсель. – Ясно,пересмотрят...

– Неужели он заливает? – каким-то сломанным голосомпроизнес кто-то из блатных. – Не может же он врать про товарища Сталина?

– Ты чего несешь, падаль! – Марсель подскочил кблатному, схватил за грудки. – Мусорам поверил! Суке Уху поверил!

– Выходит, истинные суки у тебя под носом были, – вдруграздался голос Горького.