Горком партии располагался в одноэтажном бревенчатом доме,отличавшемся от других городских домов длиной, отсутствием огорода, добротнымкрыльцом и красным флагом на крыше.

– Вот скажи мне, Сергей, как же это могло произойти закороткий срок?

– Что – «это», Аркадий Андреич? – счел нужным уточнитьКалязин.

– Самоорганизация, как ты говоришь. Ведь по здравомразмышлении они должны были разбежаться по городу, и собрать их не было быникакой возможности раньше, чем дня через три. Они пробыли в городе меньшесуток, за это время отлично подготовились к маршу. Транспорт, оружие, еда,запас горючего, даже не забыли ограбить больничку и забрать оттуда не толькоспирт, но и медикаменты в дорогу. И еще при этом успевали поддерживатькакой-никакой, а порядок!

– Да, я над этим думал, – сказал Калязин. –Попахивает предварительной подготовкой, черт возьми. Хотя... теоретически и находу могли сорганизоваться. В лагере было много бывших фронтовиков. Междупрочим, некоторые фронтовики всерьез предлагали, чтобы все воевавшиевосстановили свои воинские звания, а для остальных ввести звания. Хотелисорвать погоны с убитых, а поскольку на всех не хватит, сделать «погоны» изподручных средств. Это развеселило блатных, а кто-то из уголовников сталснимать награды с мертвых и предлагать фронтовикам их нацепить. Это, понятно,спровоцировало столкновение, и они не перебили друг друга только благодарявмешательству паханов. Вмешались уже хорошо известные нам Марсель и Горький...

– Ты что-то там говорил про митинг... – сказалПрохорцев.

– Да, товарищ полковник, именно здесь, на площади, они передсвоим отходом собрали жителей города. Не всех, понятно, в основном из ближайшихдомов. Толкали перед ними речи. Презанимательные речи, я вам доложу. А особенноинтересно, что дольше и пламеннее всех выступал все тот же Котляревский.Говорил про то, что они повстанческая армия, что сейчас восстанут другиелагеря, что к ним присоединяются все честные люди, предлагал присоединятьсягорожанам, говорил, что пойдут на Ленинград. И вообще, хочу заметить, что егофигура в этом деле становится все крупнее. Такое впечатление – исключительномое и нигде не отраженное впечатление, – что он вполне тянет на роль руководителявосстания... Или предводителя бунта.

Полковник покривил губы:

– Только восстания и руководителей нам не хватает... Вотскажи, Сергей. Ты же любишь исторические сравнения. Да и вообще сравнения. Начто это похоже? Уж не на бунт ли Емельяна Пугачева?

Калязин приготовился ответить, но – не успел. Нагоркомовское крыльцо выскочил в расстегнутой гимнастерке связист. На мигзастыл, увидев полковника. Быстро опомнился:

– Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу майору!

Прохорцев кивнул.

– Только что звонили из Ленинграда, – сообщил связист.

– Сходи, Сергей, выясни, в чем дело, – Прохорцев тронулКалязина за рукав. – Я немного прогуляюсь по местам событий. Зайду вотделение милиции, это, я так понимаю, оно и есть напротив? Очень хорошо.Подойду чуть позже...

Калязин про себя усмехнулся. Все понятно и без лишних слов.Если звонок был срочным, если требовал немедленного реагирования, тонеобходимость принимать срочное решение падала на него. Прохорцев лишь похвалитв случае удачи или разделает под орех и выставит виновным, коли что-то пойдетне так. И Калязин по этой линии вполне был согласен со своим начальником.Потому что если за что-то виноватым будет назначен непосредственно полковникПрохорцев, то вниз, под горку, полетят оба. А если виноват майор, то Прохорцевостанется на своем месте, накажет майора для вида, а как все уляжется, снова ксебе приблизит. Потому-то и дослужился Аркадий Андреич до полковника, чтонаучился лавировать между Сциллой и Харибдой...

Прохорцев явился в горком где-то через четверть часа.Двинулся пустынным коридором, прошел приемную, где дежурили два ординарца исвязисты, шагнул в кабинет первого секретаря, где сейчас квартировал Калязин.

– Сейчас сделают чай, Аркадий Андреич, – сказал майор,вставая со стула и освобождая его для начальника. Отпущенная Калязиным, двумятрубками навстречу друг другу свернулась карта, которую он рассматривал доприхода полковника.

– Это хорошо, – сказал Прохорцев, опускаясь не насекретарский стул, а на посетительский. – Что там? Есть какие-нибудьизвестия?

– Есть. И не какие-нибудь, а еще какие!

– Ну докладывай...

– Я про митинг вам на улице рассказывал, – Калязинкурил, стряхивая пепел в секретарскую пепельницу – массивную, зеленогостекла, с медной табличкой, на которой было выгравировано: «Участнику Первоговсесоюзного совещания рабочих и работниц – стахановцев. 1935». Так вот, как иследовало ожидать, все эти речи Котляревского и прочих революционных ораторовпро повстанческую армию и великий зимний поход зеков на Петроград – чушь, дурь,типичный ложный след. Чтобы мы на это клюнули и бросили войска наперехват посовсем другим направлениям. Что и было сделано, между прочим. ЭтотКотляревский, черт возьми, начинает мне нравиться. Уверен, это именно его идеяс донесением старшего лейтенанта Лодейко.

Полковник метнул взгляд на подчиненного, но ничего несказал. А мог бы. Потому что не следовало восхищаться хитростью иизворотливостью врага, особенно если от этой хитрости гибнут твои товарищи.Например, старший лейтенант Лодейко.

Через день после выхода из города колонна зеков натолкнуласьна колонну войск НКВД. Было послано две колонны, которые продвигались по разнымдорогам. Зеки натолкнулись на меньшую. Противники именно что натолкнулись другна друга. Случайно и внезапно. С марша заключенные, превосходившие в числе, ноуступавшие в вооружении, разбили отряд НКВД. Перебили всех – за исключением технемногих, кто успел убежать в лес, вооружились захваченным оружием ибоеприпасами. Но главное – беглые преступники захватили рацию и заставилираненого старшего лейтенанта Лодейко передать второй колонне, что они ведут бойтам-то и там-то, записывайте, мол, координаты. Тем самым вторая колонна быланаправлена в ложном направлении, да и вообще на довольно долгое время удалосьсбить погоню со следа...

– Минуточку, минуточку, – полковник Прохорцеврасстегнул шинель до нижней пуговицы, бросил папаху на кожаный диванчик. –Все подтверждало их намерения поднимать лагеря по Карелии и двигаться наЛенинград. Куда же они тогда движутся и как тогда объяснить боестолкновение уЧеремиц? Это же как раз дорога на Ленинград!

– А вы посмотрите на карту, товарищ полковник. И сразувсе станет ясно. Нет, черт возьми, красиво задумано!

– Рекомендую умерить восторги, майор, – пробурчалполковник, подходя к столу и нависая над картой. – Ну?

– Мы, мы все, упустили такую существенную деталь, как то,что вместе с ними заодно Иуда-Кум, который прекрасно был осведомлен, гденаходятся карельские лагеря. А самое главное, этот гад, видимо, неплохо изучилдороги как районного, так и общесоюзного значения. Посмотрите, вот город Энск,где мы сейчас с вами находимся и откуда выступили... повстанцы во главе сКотляревским. Вот здесь произошло боестолкновение с колонной старшеголейтенанта Лодейко. Дальше они целенаправленно движутся к Черемицам. Ониобнаруживают себя, проходя через вот этот населенный пункт. Вот он. Казалосьбы, все очевидно. Дальше по ходу движения как раз лагерь на лагере, есть когоподнимать на бунт, есть откуда рекрутировать бойцов повстанческой армии. Идальше – прямая дорога на Ленинград. Вроде все ясно и понятно. Посему нашекомандование спешно выставляет заслоны, перекрывает дороги здесь издесь, – Калязин показывал на карте тупым концом карандаша. – А сзадидвижется колонна, выступившая из Олонца, с тем чтобы перекрыть возможноеотступление. Поражение повстанческой армии лишь вопрос времени... А теперьвнимание, товарищ полковник. Что я узнал только что! Знаете, где находятсясейчас наши повстанцы? Смотрите, вот здесь...