“Я считаю, что власть и капитал неразделимы”, — сказал мне Березовский в декабре. Потом он замолчал. Березовский, в деловом костюме, накрахмаленной белой рубашке и галстуке, говорил со мной в маленьком кабинете в клубе ЛогоВАЗа. Он обдумал то, что только что сказал, и внес поправку. “Я считаю, что возможны два типа власти, — сказал он. — Власть идеологии или власть капитала. Идеология сейчас мертва”. Новой властью был капитал. “Думаю, что если что-то выгодно для капитала, то это, само собой разумеется, выгодно для государства”. Другими словами, олигархи укажут России путь.

Березовский слегка повернулся в кресле, и помощник принес сотовый телефон для короткого разговора. Он продолжил интервью в философском настроении, отражавшем чувства, связанные с победой на выборах, ощущение, что все было сделано правильно, огромное удовлетворение от возвышения олигархов. Революционный период остался позади, размышлял Березовский; Россия переживала потрясения, связанные с переходом общественной собственности в частные руки. Все революции неизбежно проходили болезненно и были наполнены ревностью и завистью. Даже среди магнатов, продолжал он, те, кому досталось больше, чем другим, хотели получить что-то еще, а те, кто проиграл, были недовольны. В обществе также произошел глубокий раскол, и бедные были озлоблены. “Я знаю, что в Соединенных Штатах и Западной Европе очень богатых людей тоже не любят, — говорил Березовский. — Могу заверить вас, что в сегодняшней России чувство неприязни к богатым в сто раз сильнее, чем на Западе. Уверен, это — вопрос времени. Уверен, что со временем общество будет лучше понимать, что богатые — не те, кому богатство неожиданно свалилось на голову. Конечно, бывают и исключения, но богатые прежде всего способнее, талантливее и трудолюбивее, чем другие”.

Березовский был прав, говоря, что магнаты были талантливыми и трудолюбивыми. Но правдой было и то, что многим из них богатство внезапно свалилось на голову. Березовский мог бы добавить также, что они были самыми безжалостными и жестокими представителями своего поколения. Его собственная империя продолжала расширяться и включала в себя сеть агентств по продаже автомобилей ЛогоВАЗ, нефтяную компанию “Сибнефть”, “Аэрофлот”, приносивший ему прибыль от продажи билетов за границей, телевизионный канал ОРТ, новую российскую авиакомпанию “Трансаэро” и ряд средств массовой информации, в том числе “Независимую газету”. Но теперь, одержав победу, Березовский жаждал уважения к себе и к другим олигархам[42].

Это желание стало еще сильнее, когда у магнатов после выборов 1996 года начался роман с иностранным капиталом. Поворотный момент наступил в ноябре, когда российское правительство выпустило в обращение еврооблигации на сумму один миллиард долларов — таких заимствований на мировых рынках капитала Россия не делала ни разу со времен революции 1917 года. Успешное размещение облигаций открывало магнатам доступ к относительно дешевому иностранному капиталу при условии, что они выдерживали испытание на Уолл-стрит и в таких финансовых центрах, как Лондон и Франкфурт. Олигархи начали пользоваться этим огромным ресурсом наличных денег.

Но сначала им нужно было заключить ряд очень важных сделок у себя дома. После і сентября 1996 года пришло время взять “второй ключ” залоговых аукционов. Как было запланировано, победители первых аукционов получили разрешение продать акции, которые они получили в качестве залога за кредиты, предоставленные государству. Как и предсказывал Райан, они продали акции самим себе.

Ходорковский оказался самым хитрым. Среди сумятицы 1996 года он заключил сделку, позволившую ему взять под свой контроль ЮКОС. Ходорковский добился, чтобы Ельцин подписал указ, который разрешил ему выпустить новые акции ЮКОСа, чтобы оплатить долги дочерних компаний. Это просто означало, что количество акций, находившихся в обращении, увеличилось на треть. Выпуск новых акций уменьшил размер находившегося у Ходорковского пакета акций, принадлежавших государству. Он сократился с 45 до 33 процентов. Затем Ходорковский появился снова, с другой стороны прилавка, чтобы купить новые акции. На этот раз он купил большую часть новых акций, заплатив за них, как мне известно из анонимного источника, 100 миллионов долларов. Не забудьте, что Ходорковский уже купил пакет акций в 1995 году, победив на инвестиционном тендере. Добавив новые акции к тем, которые были приобретены тогда, Ходорковский стал владельцем более 51 процента компании. Никто не мог отобрать их у него, Ходорковский завладел “вторым ключом” еще до официальной церемонии.

В 1995 году Ходорковский предоставил государству кредит в размере 159 миллионов долларов за 45 процентов акций. Через год он продал акции самому себе через подставную компанию за 160,1 миллиона долларов. Прибыль государства от этой сделки практически равнялась нулю. Государство получило чуть больше того, что оно имело в 1995 году, а Ходорковский получил нефтяную компанию. В соответствии с первоначальной концепцией “займы в обмен на акции” предполагалось, что после продажи акций государство получит более высокую прибыль. Но поскольку олигархи стали продавать компании самим себе, цены остались предельно низкими.

Затем Потанин продал 51 процент акций нефтяной компании “СИДАНКО”, за которые он предоставил государству кредит в размере 130 миллионов долларов. Акции (и на этот раз) достались самому Потанину. Он заплатил за них 129,8 миллиона долларов. Не прошло и года, как Потанин продал всего ю процентов акций “СИДАНКО” компании “Бритиш петролеум” за 571 миллион долларов! Позже, в 1997 году, он продал самому себе 38 процентов “Норильского никеля” за 250 миллионов долларов. Это больше, чем 170 миллионов долларов, которые он дал взаймы государству, но гроши по сравнению с миллиардами долларов доходов, которые “Норильский никель” приносил ежегодно в течение следующих нескольких лет.

Березовский без лишних расходов получил ключ к “Сибнефти”. В1995 году он дал взаймы государству 100,1 миллиона долларов за 51 процент акций компании и через полтора года продал их себе же за по миллионов долларов.

Гусинский не участвовал в залоговых аукционах, но после выборов также был вознагражден. Государственная газовая монополия “Газпром” приобрела 30 процентов акций НТВ, обеспечив Гусинского капиталом, необходимым ему для расширения{437}. Кроме того, Ельцин подписал указ, предоставивший Гусинскому возможность круглосуточного вещания на Четвертом телевизионном канале — важная уступка, позволившая Гусинскому выделять больше времени на новости и фильмы — и соответственно на рекламу.

Смоленский воздержался от участия в залоговых аукционах и лишь финансировал Березовского. Но и Смоленский был щедро вознагражден за роль, которую он сыграл во время выборов. Он все больше стремился к тому, чтобы его банк стал крупнейшим коммерческим банком России, и в конце 1996 года добился этого. Ранее принадлежавший государству “Агропромбанк”, один из крупнейших банков России с 1254 отделениями по всей стране, оказался на грани банкротства из-за плохого управления и застоя в российском сельском хозяйстве. Сотрудник Центрального банка говорил мне тогда, что “Агропромбанк” будет закрыт через шесть-восемь недель. Правительство не могло прийти ему на помощь, но не могло и закрыть банк, имевший отделения в сельскохозяйственных областях, где доминировали коммунисты и Аграрная партия. Правительство объявило о проведении конкурентных торгов, но заявки сделали только два банка. Банк достался Смоленскому за 24 миллиона долларов. Он нанес поражение банку “Империал”, пользовавшемуся поддержкой “Газпрома”. “Я был на 99 процентов уверен в своей победе”, — признался Смоленский. Он пообещал в течение следующих пяти лет предоставить фермерам ссуды под низкие проценты в общей сложности на 180 миллионов долларов. Но главным призом Смоленского стала сеть филиалов банка, позволявшая сделать гигантский шаг к созданию самого крупного частного банка, обслуживающего мелких вкладчиков. Другой банкир сказал мне, что открытие отделения банка в Москве обходится примерно в 2 миллиона долларов. Смоленский приобрел 1254 новых отделения, заплатив всего 19 тысяч долларов за каждое. Единственным банком, имевшим большее количество отделений, оставался Сбербанк, старый государственный сберегательный банк. Смоленский переименовал свой банк в “СБС-Агро”.