— Изменники, — послушно повторил Грей.

— Мы должны добраться до них, сокрушить их, — потребовал Никсон.

— Да, — согласился Грей, — я это знаю.

— Сделать это можно с вашей помощью. Понимаете?

— Я согласен. С этим нет проблем.

Никсон был удовлетворен. Он выбрал преемника. Теперь все улыбались.

— Как только вы будете утверждены в должности, — сказал президент, — у нас с вами должны установиться такие же отношения, какие были с Гувером.

3 марта 1973 года обходительный иракец в возрасте до 30 лет, с модными короткими бачками, одетый в расклешенные джинсы, припарковал свой взятый напрокат «плимут-фьюри» и поселился в гостинице «Скайвей», расположенной рядом с международным аэропортом имени Джона Кеннеди в Куинсе, Нью-Йорк.

Этот иракец прибыл в Нью-Йорк восемью неделями раньше. Вскоре после его приезда ФБР получило важную информацию от израильской разведки о том, что он может быть членом жестокой банды под названием «Черный сентябрь», находившейся под началом Ясира Арафата — руководителя Организации освобождения Палестины (ООП). Члены организации «Черный сентябрь» недавно убили американского посла и его заместителя в Судане.

Агент ФБР побеседовал с этим иракцем, который объяснил, что приехал в Соединенные Штаты Америки, чтобы учиться и стать пилотом самолета[531].

Текст беседы был подшит в папку и забыт на какое-то время. Агента нельзя было обвинить в недосмотре. Как учреждение ФБР не умело распознавать террористов. Соединенные Штаты не знали, что такое транснациональный заговор с целью совершения массового убийства людей, со времен террористических нападений после Первой мировой войны.

Утром 4 марта иракец оставил свою машину припаркованной у терминала Эль Аль аэропорта Кеннеди, куда через несколько часов должна была прибыть премьер-министр Израиля Голда Меир. Двое его сообщников припарковали свои машины в центре Манхэттена на Пятой авеню, напротив двух израильских банков.

5 марта лингвисты Агентства национальной безопасности, в котором только что был создан отдел для решения вопросов, связанных с международным терроризмом, начали переводить недавно перехваченное сообщение из иракской миссии в ООН. Это сообщение было послано в Багдад и направлено в ООП. В нем содержался план жестокого убийства.

Когда в АНБ начали читать это сообщение, водитель эвакуатора увез «додж-дарт» 1973 года с угла Сорок третьей улицы и Пятой авеню. На следующее утро с угла Сорок седьмой улицы и Пятой авеню был вывезен «плимут-дастер» 1972 года. На обе машины был прикреплен талон за нарушение правил уличного движения — стоянку в не предназначенном для этого месте. Инспектор компании по сдаче в аренду машин «Олин» приехал на штрафную стоянку, расположенную на пирсе у реки Гудзон, чтобы заявить права на «дарт». Он открыл багажник и застыл в изумлении.

В отделе по расследованию взрывов Нью-Йоркского полицейского департамента раздался звонок. Его лучшие сотрудники помчались на штрафную стоянку. В багажном отделении «дарта», а затем и «дастера» они нашли пластиковые контейнеры, заполненные бензином, емкости с пропаном, бруски пластиковой взрывчатки «Семтекс», капсюли-детонаторы, батарейки и взрыватели. На приборных панелях машин лежали образчики печатной пропаганды организаций «Черный сентябрь» и ООП, завернутые в израильские газеты.

Бомбы должны были взорваться в полдень 4 марта. Если бы они взорвались, они могли бы убить или покалечить много сотен и вселить ужас еще во многие тысячи людей. Но у них оказались одинаковые ошибки в схеме взрывателя.

Полиция наткнулась на первый террористический заговор в войне между арабскими террористами и Соединенными Штатами.

В 18:15 6 марта расследованием этого дела занялось ФБР. В Вашингтоне представители АНБ сообщили Бюро о зашифрованном сообщении в Багдад и предупредили, что третья бомба находится в машине, припаркованной у терминала Эль Аль в аэропорту имени Кеннеди. В тот же вечер ФБР и антитеррористическая группа Нью-Йоркского департамента полиции обнаружили «фьюри» и вскрыли багажник.

Бомба в аэропорту Кеннеди была такая же, что и бомбы, обнаруженные на Манхэттене, вплоть до дефекта в схеме взрывателя, но она была вдвое больше. Если бы она взорвалась, как и планировалось, он произвела бы столб огня высотой и шириной около 50 ярдов и втрое более разрушительную ударную волну, которая разнесла бы терминал Эль Аль и окружающее бетонированное покрытие. Самолеты, находившиеся на высоте сотни ярдов или выше, могли бы оказаться разбросанными в разные стороны.

В ФБР сняли отпечаток пальца с емкости с пропаном, находившейся в «фьюри». Пройдет восемнадцать лет, прежде чем Бюро соотнесет этот отпечаток с изготовителем бомбы.

ФБР потребовался всего лишь день, чтобы выяснить, что все три машины были взяты в аренду иракцем, с которым несколько недель назад беседовал представитель Бюро. ФБР быстро проследило поездки подозреваемого в мотель «Скайвей» рядом с аэропортом имени Кеннеди, где и нашли составные части для изготовления бомб. Сотрудники ФБР обнаружили полученный им из Бейрута банковский перевод на полторы тысячи долларов и проанализировали почерк в договорах, заключенных им в агентстве по сдаче автомобилей напрокат, и в его заявлении о приеме на обучение в авиационной школе в Тетерборо.

Но агенты не заметили липовый паспорт, который тот засунул за кондиционер в «Скайвей»; техник обнаружил его несколько месяцев спустя. И они так и не нашли его сообщников. И по сей день два человека остаются самыми вероятными подозреваемыми в убийстве Иосифа Алона — военно-воздушного атташе Израиля в Вашингтоне. Главный посредник в контактах израильской разведки с Вашингтоном Алон был застрелен у своего дома в Мэриленде четыре месяца спустя. Расследование ФБР этого убийства было безрезультатным, дело остается официально нераскрытым.

15 марта 1973 года в ФБР поняли, что иракец с «фьюри» несет ответственность за все три бомбы. Дело против него носило кодовое название «Три бомбы».