Он приказал «преследовать их до изнеможения»[523], и это была команда подводника. «Нет запрещенных приемов»[524], — написал он Фельту. По крайней мере семь краж со взломом были осуществлены Группой 47 — секретным подразделением, базировавшимся в нью-йоркском офисе ФБР. Под командованием Джона Кирни эта группа провела по меньшей мере восемьсот несанкционированных операций начиная с 1950-х годов.

Ни одно незаконное вторжение ни разу не принесло ни одной улики, приведшей к аресту хотя бы одного «уэзермена»-подпольщика. Но со временем они привели к федеральному расследованию большой коллегии присяжных в отношении руководства ФБР.

«Я знал, что кто-то сломается»

15 сентября 1972 года ветеранам ФБР Лидди и Маккорду были предъявлены обвинения, равно как и пяти другим уотергейтским взломщикам, в прослушивании разговоров штаб-квартиры Демократической партии. Но на том обвинения и закончились. Уотергейтское дело наткнулось на каменную стену.

Фельт и близкие к нему люди в ФБР приняли решение бороться с обструкцией юстиции. У них были как личные, так и профессиональные мотивы. Они действовали интуитивно с целью убрать препятствия на пути расследований ФБР. Они знали, что заговор и прикрытие были срежиссированы в Белом доме. Их глубоко возмущал тот факт, что президент поставил Пэта Грея — человека, которого они считали политической «шестеркой», во главе ФБР.

«Это всех нас сильно задело»[525], — сказал Чарльз Больц — начальник отдела финансовой отчетности и противодействия мошенничеству. Фельт был законным наследником Гувера. «Фельт был тем человеком, на котором директор остановил бы свой выбор. Но директор умер. И Марк Фельт должен был бы занять его место. Это-то и заставило его действовать. Он собирался выяснить, что там происходит. И — надо же — он сделал это».

Фельт и его союзники начали организовывать утечку секретов Уотергейтского дела за несколько недель до президентских выборов в ноябре 1972 года. Фельт стал знаменит тридцать три года спустя, когда признался, что это он — Глубокая Глотка — источник ФБР, который помог «Вашингтон пост» подтвердить факты для ее сенсационных репортажей по ходу расследования Уотергейтского дела. Но он был не единственным.

Записи первого документального интервью Фельта с Бобом Вудвардом из «Пост» теперь стали достоянием общественности. «Есть способ развязать уотергейтский узел, — сказал он Вудварду 9 октября 1972 года. — Процесс вышел из-под контроля»[526]. Политическая война против врагов президента вышла из-под контроля. Грей знал. И министр юстиции / руководитель CREEP Джон Митчелл знал. Если знал Митчелл, то и президент знал. И если бы факты вышли на свет божий, они «погубили бы… я хочу сказать, погубили бы» Ричарда Никсона.

Фельт удостоверился в том, что эти факты вскрылись в ходе обмена информацией с четырьмя доверенными сотрудниками ФБР. Боб Кункель и Чарльз Бейтс стояли вместе с Фельтом во главе Уотергейтского расследования. Кункель руководил Вашингтонским отделением ФБР и ежедневно информировал Фельта. Бейтс вел текущую хронологию, которая отражала ход расследования дела. Дик Лонг и Чарльз Нузум — соответственно начальник и главный агент отдела «беловоротничковой преступности» — были мастерами идти по следу уотергейтских документов. Бейтс и Лонг рассказали нескольким доверенным агентам-коллегам о том, что они сделали и почему. Начали распространяться слухи.

«Они обычно встречались в конце дня и обсуждали то, что случилось, как им было известно, по ходу расследования, — сказал Пол Дейли, сотрудник ФБР, работавший в отделе разведки. — Они принимали решение — сознательное решение — сообщить информацию в газеты. Они делали это, потому что Белый дом препятствовал расследованию. И они организовывали утечку информации, потому что это давало импульс продолжению расследования»[527].

Так рядовые агенты ФБР превращали секреты в информацию, а руководители ФБР доносили ее до репортеров, прокуроров, федерального Большого жюри и общественности. Это было начало конца президентских полномочий Ричарда Никсона. Без ФБР репортеры проиграли бы. «Вашингтон пост» и журнал «Тайм» первыми предположили, что в Уотергейтском деле существует сложное переплетение интересов. Вскоре к ним присоединились «Нью-Йорк таймс» и «Лос-Анджелес таймс». Не все их статьи были точны. Но факты, изложенные в них, взятые вместе, в общих чертах описывали ряд заговоров Белого дома с целью низвергнуть политических врагов президента, обвинив их в шпионаже и вредительстве.

Ричард Никсон, переизбрание которого было неизбежным, обратил на это внимание. «Я знал, что кто-нибудь сломается», — с горечью сказал Никсон после того, как в прессе появились первые разоблачительные истории. Десять дней спустя после первой большой утечки информации он уже наверняка знал, каков ее главный источник.

«Мы знаем, какая информация просочилась и кто организовал ее утечку»[528], — сказал Холдеман президенту 19 октября.

Президент Никсон. Это кто-то в ФБР?

Холдеман. Да, сэр… Из его руководства.

Президент Никсон. Кто-то из окружения Грея?

Холдеман. Марк Фельт.

Президент Никсон. А какого черта ему это нужно?

Холдеман. Трудно сказать. И опять же — об этом ничего нельзя говорить, потому что мы навредим нашему источнику…[529]Митчелл единственный, кто знает это. А он считает, что нам следует — нам лучше ничего не предпринимать, потому что…