Патриарх Ираклий пришел в восторг от такого простого способа творить добро и спросил, нельзя ли и ему получить какое-то количество рабов, чтобы их освободить. Ираклию пожаловали семь сотен и пять сотен подарили Балиану. По сле этого Саладин лично объявил, что освободит всех пожилых мужчин и женщин. Затем выкупившие себя франкские женщины в слезах стали спрашивать Саладина, куда же им теперь идти и что делать, когда их мужья и отцы убиты или взяты в плен. Саладин пообещал отпустить на свободу всех плененных мужей, а вдовам и сиротам пожаловал дары из личной сокровищницы в зависимости от их сословия и состояния. Его милосердие и доброта странно контрастировали с деяниями христианских захватчиков эпохи Первого крестового похода.

Однако некоторые из его эмиров и воинов оказались не столь добросердечными. Ходили рассказы о христианах, тайно вывезенных мусульманами за город, а потом обчищенных своими мнимыми спасителями до нитки. Другие сарацины официально заявляли, будто опознали беглых рабов, и требовали с них деньги в уплату за свободу. Если до Саладина доходили сведения о подобных случаях, он принимал жесткие меры.

Длинная цепочка беженцев медленно двигалась по побережью; мусульмане их не трогали. Жители города отправились тремя караванами — первый вели тамплиеры, второй — госпитальеры, а третий — Балиан и патриарх. В Тире, и без того переполненном беженцами, могли принять только мужчин, способных управляться с оружием, а около Батруна местный барон Раймунд де Нифин ограбил несчастных. Поток беженцев направился в Триполи. Но и этот город был переполнен обездоленными пришельцами, и его власти, испытывая нехватку продовольствия, закрыли перед караваном ворота. Только в Антиохии они наконец обрели приют, но даже здесь не всех бывших жителей Иерусалима охотно пустили в город. Больше всего повезло беженцам из Аскалона, оказавшимся в Александрии. Если итальянские купеческие корабли отказывались брать их на борт без уплаты очень высокой суммы за проезд, египетские власти не выпускали суда из порта, пока те не пускали несчастных бесплатно.

Православные христиане и яковиты остались в Иерусалиме. Каждый их них был обязан уплатить в дополнение к выкупу подушный налог, хотя многих бедняков освободили от этого. Самые богатые из оставшихся христиан купили большую часть собственности покинувших город франков. Остаток был приобретен мусульманами и евреями, которых Саладин пригласил поселиться в городе.

Когда новости о победе Саладина достигли Константинополя, император Исаак Ангел отправил к нему послов, чтобы поздравить нового властителя Иерусалима и попросить, чтобы христианские святыни были переданы православной церкви. После небольшой задержки эта просьба была удовлетворена. Многие сторонники Саладина убеждали его разрушить храм Гроба Господня. Однако тот возразил, что христиане поклоняются месту, а не зданию и в любом случае захотят по-прежнему совершать сюда паломничество, а он вовсе не собирается с этим бороться. Храм был закрыт на протяжении всего трех дней, по истечении которых с франкских паломников просто стали взимать плату.

Христианские беженцы еще не покинули город, когда крест на «Куполе скалы» был разрушен и оттуда удалены все иные свидетельства некогда совершавшихся в нем христианских богослужений. Мечеть Аль-Акса также очистили от следов пребывания там тамплиеров. Оба здания окропили розовой водой и вновь подготовили к проведению в них мусульманских богослужений. В пятницу 9 октября Саладин вместе со всей остальной мусульманской общиной воздали хвалы Всевышнему в обновленной мечети.

После возвращения Иерусалима главная обязанность Саладина в качестве правоверного мусульманина была исполнена. Однако все еще оставались непобежденные франкские крепости. Леди Трансиордании Стефания оказалась среди других отпущенных за выкуп иерусалимских пленников и попросила Саладина отпустить ее сына Онфруа де Торона. Саладин согласился при условии передачи ему двух принадлежащих ей больших крепостей. Онфруа отпустили из тюрьмы и отправили к матери, однако гарнизоны замков Керак и Монреаль отказались повиноваться приказам леди Стефании и сдаться сарацинам. Поскольку она не смогла исполнить данного ею обещания, дама опять отослала сына мусульманам. Ее благородный поступок восхитил Саладина, и несколькими месяцами позже он даровал Онфруа свободу. Тем временем аль-Адиль и египетская армия осадили Керак. Осада продолжалась больше года. На протяжении многих месяцев защитники крепости были близки к полному истощению. Их жены и дети были вынуждены заботиться сами о себе. Некоторые из них были проданы бедуинам в уплату за еду. И только когда была съедена последняя лошадь в замке, крепость сдалась. Это случилось в конце 1188 г. Монреаль, осада которого была не столь тяжелой, продержался на несколько месяцев больше.

Расположенный севернее замок Сафед, принадлежавший тамплиерам, сдался 6 декабря 1188 г. после месяца тяжелой осады, крепость госпитальеров Бельвуар, находившаяся высоко в Иорданской долине, последовала за ним месяц спустя. Незадолго до этого воинами Саладина был занят замок Шато-Нёф в Хунине. Бофор, в котором укрылся сеньор Сидона Рено, выстоял благодаря его дипломатическим навыкам. Рено был образованным человеком, страстно интересовавшимся арабской литературой. Он пришел в лагерь Саладина и заявил, что готов сдать свой замок и удалиться в Дамаск, если ему предоставят три месяца, чтобы уладить свои дела. Рено даже намекнул на то, что готов принять ислам. Очарованный беседой, Саладин был полностью уверен в его благих намерениях и лишь только потом обнаружил, что Рено использовал перемирие для того, чтобы укрепить оборону замка. Тогда Саладин отправился завоевывать Триполи и Антиохию.

Граф Триполи Раймунд умер в конце 1187 г. Вскоре после своего спасения с поля битвы при Хаттине он заболел плевритом, хотя его люди полагали, что причиной болезни являлись меланхолия и стыд. Многие современники Раймунда считали его предателем, чье самолюбие помогло погубить королевство. Но Гильом Тирский и Балиан д’Ибелин были его друзьями и защитниками. Раймунд очень близко принял к сердцу трагедию всех франкских колонистов второго и третьего поколения, которые по своей натуре или политическим соображениям были готовы стать частью восточного мира, но из-за фанатизма недавно прибывших с Запада родственников и друзей оказались вынуждены принять чью-то сторону в разразившемся конфликте, и, в конце концов, у них не оставалось иного выбора, кроме как оказаться в лагере единоверцев.

У Раймунда не было детей. Он завещал графство своему крестнику Раймунду, сыну его ближайшего родственника князя Антиохии Боэмунда, но специально оговорил, что, если любой потомок тулузского дома прибудет на Восток, графство перейдет к нему. От имени своего несовершеннолетнего сына Боэмунд принял наследство, а затем заменил мальчика его младшим братом Боэмундом, поскольку опасался, что одному человеку будет не под силу защитить и Антиохию и Триполи. И в самом деле, вскоре от наследства осталось совсем немного. Получив подкрепление из Синджара, 1 июля 1188 г. Саладин пронесся по Букайе. Он миновал крепость госпитальеров в Краке, решив, что она слишком сильна, чтобы ее атаковать. После чего направился в Триполи, однако прибытие туда флота короля Сицилии спасло город от разорения. Саладин повернул на север. Дойдя до Тартуса, он взял город приступом, но тамплиеры смогли удержать замок.