class="p1">— Нужно, чтобы в финале, — сказал он, вставая, — из числа зрителей выскочило несколько человек, забрались на подиум и сорвали с моделей одежду. Разумеется, мы наймём актёров, для которых не составит труда справиться с подобным перфомансом.

— Это вроде как зрители не удержались и, не дожидаясь, пока вещи поступят в продажу, решили ими завладеть? — спросила София.

— Вроде как, — слегка улыбнувшись, ответил Сомбун.

— А под кожаными вещами на девушках будет что-нибудь надето?

— Разумеется. У нас не эротическое шоу. Обойдёмся без стриптиза.

— Хорошо, я поняла. Значит, когда все модели выйдут на подиум, с них сорвут одежду?

— Именно.

— Со всех?

— До единой.

На том встреча и закончилась. Осталось только отработать дефиле и добавить сцену, о которой сказал Сомбун. На следующий день блондинка привезла в микроавтобусе нескольких крепких девиц, по виду напоминавших завсегдатаев фитнесс-клубов, и заявила, что они будут изображать экзальтированных зрительниц. На актрис они походили мало, но София решила, что уж сорвать шмотки они сумеют, а чтобы пронзительно при этом верещать — вживаться в образ по Станиславскому тоже не обязательно.

Номер был добавлен и отрепетирован. Девушки действовали поначалу неуверенно, однако быстро освоились и стаскивали с моделей куртки, платья, пальто и юбки с большой сноровкой. А главное — они научились делать это быстро: финал должен был стать мгновенной шокирующей вставкой, а не затянутым бардаком на подиуме. Чтобы зрители сразу поняли, что это часть выступления, а не грубое вмешательство в шоу. На этом София настаивала и была уверена, что Сомбун ожидает того же самого.

— Он даже не взглянул толком на макияж, — в который раз пожаловалась Наташа, которая считала, что, если её работу не покритиковали, значит, не обратили на неё внимания. — Ни слова не сказал!

— Я думаю, ты просто прекрасно справилась с задачей, — терпеливо повторила уже в третий раз София. — Как и всегда.

— Не может быть, чтобы заказчика устроило абсолютно всё! — убеждённо возразила визажистка. — Если бы он внимательно посмотрел, если бы для него это было важно… — она махнула рукой. — Некоторые не придают мейку особенного значения, а были случаи, когда…

София не слушала. Она давно привыкла к всевозможным проявлениям нервозности людей, готовящих нечто, как им кажется, грандиозное. И привычки своей подруги изучила давно.

Она думала об акции местных «зелёных», развернувшейся в Интернете. Об этом ей рассказала Наташа, а той — кто-то из моделей. Собирали подписи к петиции, требующей отмены проведения дефиле. Конечно, на показ это никак не повлияет, однако порождает… беспокойство. Да, именно это слово подходит лучше всего. Беспокойство.

Защитники прав животных призывали людей, принимающих участие в организации дефиле, бойкотировать его. Некоторые даже получили по электронной почте письма с призывами, но София не заметила, чтобы кто-то уволился или не вышел на работу. Сама она, конечно, подобных посланий на своём ящике не обнаружила: в Таиланде её e-mail не был никому известен.

А если бы она и получила призыв отказаться от подготовки шоу Сомбуна Сакды, неужели это заставило бы её подвести клиента? Как «зелёные» всерьёз могут рассчитывать, что их пропаганда повлияет на людей? Да, животных жалко, но один человек или десять, или даже сто, ничего не могут изменить. В этом София была убеждена. Всё равно найдутся тысячи тех, кто готов платить за одежду из кожи, и пока так обстоят дела, крокодилам придётся умирать во имя моды.

И потом, от Софии не зависело, состоится ли показ. Дело-то решённое, она — всего лишь наёмный работник, который принимает участие в подготовке мероприятия. Главный же — Сомбун Сакда. За ним последнее слово.

Да и что она могла бы сделать, даже если б решила пойти на поводу у «зелёных»? Поговорить с тайцем? Но очевидно, что он не отменит столь важное событие, на которое потрачена куча денег, а вот на Софию наверняка посмотрит как на паникёршу. Для сферы, где она работает, это равносильно приговору. Кому нужен подиумный режиссёр, если он боится скандала? Такого ни Сомбун Сакда, ни мир моды в целом не простят! Человек на её должности обязан источать уверенность даже когда её и близко нет!

При мысли, что она может остаться без работы, что многие двери, открытые для неё сейчас, закроются, София невольно содрогнулась. Она слишком долго шла к тому положению, которое занимала сейчас, чтобы рисковать! Конечно, она позаботится о надёжной охране: вдруг «зелёные» не ограничатся петицией и рассылкой писем, а решат устроить прямо на показе какую-нибудь публичную акцию вроде обливания моделей краской?

Но руководит ею вовсе не страх, а благоразумие.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Накануне дня показа Сомбун пожаловал на последнюю репетицию. Он по-прежнему был небрежен в одежде, и его снова сопровождала блондинка. Только теперь, внимательно рассмотрев её, София поняла, что та совсем недавно делала пластические операции: кое-где виднелись едва заметные шрамы. Возникла даже мысль: женщина ли это или леди-бой? Правда, выступающего кадыка София не увидела, да и плечи, вроде, были у девушки достаточно узкие.

Зато стало ясно, кто эта блондинка. Фотограф! В этот раз у нее была с собой профессиональная камера, и расположилась девица у конца подиума — там, где модели останавливаются, принимая статичную позу, чтобы дать возможность репортерам сделать снимок.

Девушки ходили по подиуму, за сценой мгновенно переодевались, музыка была подобрана и утверждена. Всё шло идеально. Впереди был ещё один выход и затем — финальная сцена.

— Почему вы решили создать коллекцию из кожи? — спросила София Сомбуна. Они сидели рядом, справа от сцены. — Говорят, вас считали раньше противником… использования продуктов животного происхождения? — Она выразилась, насколько могла, деликатно.

— Я никогда не заявлял ничего подобного, — ответил Сомбун, повернувшись к Софии. — Ни в интервью, ни на показах.

— Знаю, но слухи, знаете ли…

— Да, они имеют привычку рождаться и расползаться.

Повисла пауза, и София уже решила было, что разговор окончен, когда таец сам обратился к ней:

— Вам нравится кожа?

— Да, пожалуй.

— Чем?

София задумалась, но ненадолго.

— Ну… её запах, тактильное ощущение, внешний вид… Даже скрип — во всём этом что-то есть, — сказала она.

Сомбун кивнул, словно ждал ответа в таком роде.

— А больше ничего? Только то, что характеризует кожу как готовый продукт?

— Что вы имеете в виду?

— Ведь это не ткань. Это часть живого существа, причём важно, какого именно. У каждого зверя, с которого сняли кожу, есть мифология. Например, если человек выбирает укороченную куртку из крокодила, он делает это не просто так. Он как бы сообщает окружающим: я опасен