виде Грандье, произносящего священные слова заклинания, пришли в неописуемый раж – испускали ужасные крики, катались по полу, прыгали, извергая пену и произнося самые страшные богохульственные слова. Затем они окружили бедного Грандье и стали его рвать, кусать, потащили по полу, так что его еле вырвали живым из их рук и отвели в тюрьму.

Через несколько дней собрался суд, и 18 августа 1634 года Грандье осудили на сожжение живым, но прежде он был подвергнут самым ужасным пыткам, чтобы добиться от него признания. Когда читаешь рассказ одного из присутствовавших об этих пытках, волосы становятся дыбом – до того они были бесчеловечны. В поисках на его теле «чертовой печати» ему оторвали ногти с пальцев рук и ног и искромсали кости ног, так что из них сочился мозг… Так как ноги были раздроблены и идти он не мог, то его поволокли к месту казни на повозке завернутым в солому. По дороге, перед главным входом в церковь, Грандье стащили с повозки и заставили его просить прощения у Бога, короля и правосудия. По прибытии на место казни его положили на костер и еще раз прочли ему приговор. Площадь была покрыта густой толпой народа, собравшегося со всех окрестностей, чтобы присутствовать при казни колдуна. Несчастный пробовал обратиться к народу с речью. Тогда окружавшие костер монахи стали бить его палками и распятиями. Наконец один из них схватил факел и зажег костер. Медленный огонь охватил тело несчастного Грандье, которое в предсмертных корчах скоро покрылось густым дымом и превратилось в пепел…

Сохранился рисунок, изображающий казнь Грандье, со следующей наивной надписью: «Урбан Грандье, священник, был родом из Мэна и волшебником по профессии. Девять лет тому назад он сделался волшебником и тогда же был помечен Асмодеем, демоном прелюбодеяния, клеймом в форме кошачьей лапы, в четырех местах на теле. Дьявол дал Грандье следующие обещания: первое – что он его сделает самым красноречивым оратором, и действительно, Грандье говорил на диво; второе – что он предоставит ему в пользование самых красивых и важных девиц Лудена; третье – что он даст ему красную шапку; но дьявол подразумевал под красной шапкой не кардинальскую, а огненную, от которой Грандье не ушел и которую он вполне заслужил».

Страшные припадки монахинь, вызванные луденскими бесами, не прекращались, однако, и после сожжения колдуна Грандье. Урсулинки продолжали бесноваться. Хуже того: зараза перешла на мирян города и распространилась далеко по окрестностям Лудена до соседнего города Шинона, где демонические припадки стали появляться у многих дам и девиц. Во всех церквах служились мессы и производились заклинания.

Луденская драма поразила многие умы; в особенности она сильно подействовала на лиц, участвовавших в ней. Отец Сюрен и другие заклинатели луденских бесов лишились рассудка, вообразив, что в них поселились бесы, и кончили жизнь в конвульсиях и судорогах.

Спустя несколько лет после луденской истории, в 1642 году, то же самое повторилось в монастыре Св. Елизаветы в Лувьере. Как в Лудене, монахини здесь впали в странное состояние: кружились, прыгали, кричали, богохульствовали, причем богохульство доходило до того, что они плевали на образа и на крест. Один из теологов той эпохи, Исаак Лебресон, который видел их и которому приходилось заклинать их, описывает их следующим образом: «Эти восемнадцать сестер обнаруживают странный ужас при виде Святых Даров: они делают гримасы, высовывают язык, плюют и произносят самые нечистые богохульственные слова. Они богохульствуют и отрицают Бога более ста раз в день, с бесстыдством и смелостью удивительными. Несколько раз в день они приходят в особый раж, во время которого они имеют конвульсии и делают странные движения, сворачиваются в виде кружка, приставляя ноги к голове, и в особенности этот раж усиливался во время заклинания». У некоторых из них были также галлюцинации: одна видела черную голову без туловища и членов, которая целую ночь на нее смотрела; другая имела беспрестанно перед глазами демона, который ее искушал, сопровождал повсюду, насмехаясь над нею – над всем, что она делала и говорила.

Чтобы дать представление о происходившем, приводим описание, сделанное собственноручно одной из одержимых сестер монастыря Святой Елизаветы, Мадлен Бавен.

Она призналась, что дьявол вступил в монастырь по предложению покойного духовника, отца Пикара, по настоянию которого она заключила договор с дьяволом, посещала шабаш, убивала маленьких детей и т. д.

По совету патера Демаре она изложила свою историю в рукописи, которая была этим патером в 1652 году издана в свет.

Вот некоторые места из этой книги: «Однажды Пикар, давая мне причастие у решетки, дотронулся пальцем до моей груди, выше нагрудника, и, вместо обычных по требнику слов, сказал мне: “Вот ты увидишь, что с тобою случится”. Действительно, охваченная внутренним волнением, я вынуждена была выйти в сад и села там под тутовое дерево. Тогда ко мне явился дьявол в образе домашнего кота и, положив задние лапы мне на колени, а передние на мои плечи, приблизил свою морду к моему рту и, смотря на меня ужасным взглядом, казалось, хотел высосать из меня причастие. Сделал ли он это – я не знаю. Следующую ночь я услыхала голос, похожий на голос монахини, который звал меня. Я встала, направилась к дверям моей кельи и вдруг почувствовала себя унесенной – не знаю ни кем, ни куда. Я потеряла сознание и очнулась в каком-то неизвестном мне месте, где находилось много священников и монахинь, в том числе и Пикар». Потом она рассказывает подробности происходивших на шабаше сборищ: «Я никогда не могла узнать, каким образом меня туда переносили. Но нет сомнения, что это было по приказанию Пикара. Если бы даже мне захотелось теперь побывать на шабаше, для меня это невозможно; я даже не знаю, как к этому приступиться. Впрочем, меня приносили обратно совершенно одинаковым образом, и часа полтора или даже три спустя я опять оказывалась в своей келье и ложилась в постель. Место, где происходило сборище, мне неизвестно. Я даже не подметила никаких особенностей, только мне кажется, что помещение скорее тесное, чем обширное, что там нет места, где можно было бы сесть, и что оно освещалось свечами. Я там видела преимущественно священников и монахинь, весьма редко мирян. Бесы там очень часты, то в виде полулюдей или полуживотных, то просто в образе людей, и Пикар, возле которого я находилась, указывал мне на них. У престола священники служат обедню с богохульственными книгами. Что касается облатки, освящаемой во время службы, то она показалась мне схожей с той, которую употребляют в церквах, только она имела рыжеватый оттенок; я могу о ней говорить, так как мне случалось там приобщаться. Там также