Когда я, наконец, подошел к зданию, где я обосновался со своими братьями и нашей девочкой, я сошел с тропинки и направился между деревьями к комнате Киана в задней части здания.

Я остановился у его окна, глядя на задернутые шторы за стеклом, и двинулся вперед, пока мой лоб не прижался к холодному стеклу. Я медленно выдохнул, мое дыхание запотело на стекле, когда я представил, что я действительно с ним, как будто я мог почувствовать жар его плоти, протянуть руку и прижать ее к его груди и знать, что его сильное сердце все еще колотится с диким упрямством и явным отказом сдаваться.

Он не бросил бы меня. Он не бросил бы ее. Он не бросил бы никого из нас. Нет, если бы у него было хоть малейшее право голоса в этом вопросе. Он заключил бы сделку с дьяволом и ударил ангела в спину, если бы это было необходимо, чтобы удержать его с нами. Потому что мы принадлежали друг другу. Мы были не просто кучкой детей, играющих в игры и называющих себя Ночными Стражами, чтобы оправдать нашу порочность. Мы были пятью извращенными, почерневшими душами, которым всегда было суждено встретиться и объединиться. Я отказывался верить в любую другую версию правды. Каждому из нас чего-то не хватало, каждого из нас что-то преследовало, каждый из нас чего-то жаждал. И единственные ответы на эти потребности были друг в друге. Я бы поклялся в этом факте до своего последнего вздоха.

Когда я больше не мог выносить мучений от того, что стою там в неведении, я обошел дом, чтобы войти внутрь, а затем спустился в спортзал в крипте.

Я хоронил свои страхи во время упражнений, пока мое тело не начинало кричать мне остановиться, и солнце не взошло, чтобы пролить свет на правду.

Завтра будет другой день. Мне оставалось только молиться, чтобы это не стало началом конца.

— Я запихну мандарин тебе в глотку и сделаю из твоей задницы соковыжималку… тогда заставлю свою маму выпить это.

Я резко проснулась, обнаружив, что моя плоть согрета другим телом. Я подняла голову, когда Киан пробормотал еще какую-то чушь, и я громко рассмеялась. Он не делал этого с тех пор, как подхватил вирус. И когда я схватила термометр с ночного столика и измерила его температуру, я обнаружила, что она была нормальной. Совершенно, абсолютно, удивительно нормальной.

— Киан! — Я ахнула, тряся его, и он рывком проснулся, сбросив меня с кровати с силой тарана. Я упала на пол, откатившись к стене, когда он выругался, и я рассмеялась.

— Черт возьми, детка, прости меня. — Он отбросил одеяло в сторону, встал и направился ко мне. Он опустился на колени, а я продолжала смеяться, и схватил меня за руки.

— Киан, тебе стало лучше! — Я почти кричала, и он воспользовался моментом, когда понял, что только что встал с кровати, не нуждаясь в моей помощи, и впервые за несколько дней к нему вернулись силы.

— Срань господня, — засмеялся он, и я бросилась к нему, целуя, пожирая его и плача от полного облегчения.

Он упал обратно на пол, и я запустила руки в его волосы, забираясь на него сверху, проводя ими по всему телу, прежде чем приземлиться ему на грудь и почувствовать, как гулко бьется его сильное и непобедимое сердце под моей ладонью.

— Что происходит?! — Внезапно Блейк закричал через дверь, стуча по ней кулаком.

— Киану лучше! — Воскликнула я. — С ним все будет в порядке.

— Блядь, дерьмо, сиськи, — выпалил Блейк. — Можно мне войти?

— Не будь идиотом, — отрезал Сэйнт, затем обратился ко мне. — Отведи Киана в ванную и убедись, что он тщательно вымыт, пока я начну убирать его комнату. Инкубационный период прошел, так что, пока в этом углу дома не осталось следов вируса, он может прийти к нам, как только вымоется.

— Слышишь, детка? Сэйнт хочет, чтобы ты помыла мне яйца, — промурлыкал Киан, ухмыляясь мне.

Я закатила глаза, но не смогла сдержать ухмылки, пока тащила его в ванную и закрывала дверь.

Я наполнила для него ванну, вся комната наполнилась паром, когда Киан отлучился почистить зубы, прежде чем я сделала то же самое. Он одарил меня свежим мятным поцелуем, прежде чем снять боксеры и залезть в ванну. Он полностью погрузился в пенистую воду, и я встала на колени рядом с ним, используя губку, чтобы выжать воду на его намыленные волосы, в то время как он схватил бутылку с пеной для ванны, вылил ее себе на грудь и намылил.

— Что ты делаешь? — Я рассмеялась.

— Просто выполняю одобренную Сэйнтом работу по самоочистке, чтобы убедиться, что у меня нет никаких шансов заразить их этим гребаным вирусом. — Он ухмыльнулся, затем схватил меня за руки и потащил к себе в ванну, разбрызгивая воду повсюду. Я начала целовать его, и вскоре он сорвал с меня одежду с неистовым отчаянием. Он толкнулся в меня, и я ахнула, вцепившись в его плечи, когда он обхватил мои бедра, и мы начали двигаться в бешеном темпе. Я вцепилась в него, пока он сжимал и посасывал мои груди, кусая и оставляя на мне отметины. Мы овладели друг другом с отчаянием, которое означало, что это длилось всего несколько минут, и Киан тяжело застонал, когда кончил в тот же момент, что и я. Мы оба были покрыты царапинами и следами от пальцев, и я засмеялась, уткнувшись в его плечо, когда силы покинули мое тело.

Количество пены для ванн, которую Киан налил в ванну, означало, что мы были покрыты пеной, которая теперь плавала по полу слоем в дюйм воды.

— Нам лучше смыть все эти пузырьки, — весело сказал Киан, шлепая меня по заднице.

Я вылезла из воды, слыша, как Сэйнт ругается из спальни Киана, когда Киан погнался за мной в душ, и мое хихиканье эхом разнеслось по комнате. Но я не могла остановиться. Было слишком приятно знать, что с Кианом все в порядке. Что я не собираюсь терять еще одну частичку своего сердца из-за этого злого вируса.

Он крепко поцеловал меня в душе и на этот раз овладел мной медленнее, пока мы наслаждались каждым мгновением, упиваясь друг другом. Он был милым и мягким и совершенно непохожим на Киана, когда с любовью овладевал мной, выдыхая мое имя и оставляя дорожку поцелуев на моей