– Надо было мне сразу догадаться, – подхватила Сюзанна. – Я-то воображала, что смогу удержать его на расстоянии – в прямом смысле слова – и не придется руки марать. Но из этого ничего не вышло бы. Это же не какая-то детская шалость, тут нужно было повозиться.

Я подумал, что она пьяна, хотя выпила всего полтора бокала, но потом вспомнил, что вроде им подливал, чтобы усыпить бдительность и развязать язык. В свете камина по ее темным непроницаемым глазам скользили тени.

– Я не хотела, чтобы ты пачкал руки, – сказала она Леону. – И делал грязную работу. Но ничего другого не придумала.

– Мне тоже не хотелось, чтобы тебе пришлось выполнять свою часть работы, – ответил Леон. Они пристально смотрели друг на друга, не обращая на меня внимания, словно меня тут и вовсе не было. – Но выбора у нас не оставалось.

Вообще-то выбор у вас был, чуть было не возразил я. Если бы они рассказали мне, если бы нас было трое, наверняка мы что-нибудь придумали бы. Но они решили, что проще убить Доминика, чем обратиться ко мне.

– Что? – слишком громко произнес я. – Что случилось?

Они обернулись ко мне, и я подумал, что, наверное, мне следует их опасаться. Двое убийц рассказывают о совершенном, потому, если верить сериалам, живым мне из этой комнаты не выйти. Но мне было совершенно наплевать.

– Мы сделали это вдвоем, – пояснил Леон, – так было разумнее. Один заманил Доминика под дерево и отвлек…

– Это была моя часть, – перебила Сюзанна.

– А как только Сью заманила его в нужное место, я подкрался к нему сзади. Это оказалось ужасно сложно, пришлось двигаться медленно, ведь если бы он что-то услышал, то все рухнуло бы, но мне не хотелось оставлять с ним Сью ни одной лишней секунды…

– Мы разыграли все как по нотам, – перебила Сюзанна. – Он, по-моему, даже не понял, что случилось. Хотя нет, наверное, понял. Я догадалась по его глазам – когда он упал на землю, я прыгнула на него и заткнула ему рот своей курткой, то есть курткой Хьюго. Может, это было и лишнее, после удавки, но мне хотелось, чтобы ни я, ни Леон не знали, кто из нас двоих на самом деле убийца. Это было меньшее, что я могла сделать для Леона. Ну и чтобы на рукаве остались следы ДНК. – Она посмотрела на меня: бледная, спокойная, у щеки вьется дымок сигареты. (Что я слышу? – подумал я. – Что это?) – А вообще мне просто этого хотелось, – добавила Сюзанна.

– Все случилось так быстро, – подхватил Леон, – я боялся, что придется повозиться, ну, знаешь, как в фильмах ужасов, когда злодей вроде сдох, но потом опять оживает и нападает. Я боялся, что мне не хватит сил. А тут пара минут – и конец. – Он чуть-чуть развел большой и указательный пальцы: – Всего-то ничего.

– Противно, но быстро, – согласилась Сюзанна. – Как только у него остановилось сердце, нам нужно было затащить его на дерево. Мы обвязали его веревкой под мышками и потянули, как во время тренировок. Мне удалось перетащить его через толстую ветку, а потом мы оба забрались наверх и запихали его в дупло.

– Кстати, мешок с камнями тащить было проще. – Леон потянулся за бутылкой. – Мы надели садовые перчатки, чтобы не оставить на нем свои ДНК, но в перчатках было неудобно, надо было отвязать веревку, да так, чтобы не уронить труп, его руки-ноги за все цеплялись, свалился кроссовок…

– В общем, пришлось попотеть. – Тут Сюзанна заметила выражение моего лица. – Да не смотри ты так, будто сейчас в обморок упадешь, ему уже было без разницы.

Она неправильно истолковала мой взгляд. Мне вовсе не было страшно. Я просто никак не мог представить себе всю картину, мозг цеплялся за мелочи – противно, но быстро, я поняла по глазам, что он догадался… Мне хотелось большего, узнать каждую подробность, стиснуть в руке, как осколок стекла. Но я не знал, как спросить.

– Звучит ужасно, – Леон подлил Сюзанне вина, – но, если честно, мы уже не воспринимали его как человека. Вот что самое необъяснимое. Доминик исчез. А тело было всего лишь предметом, большой мягкой штуковиной, от которой нужно избавиться. Порой я на миг даже забывал почему, словно мы бились над затейливым невыполнимым заданием, как в сказке, и если к рассвету не управимся, ведьма обратит нас в камень.

– Это оказалось в миллион раз труднее самого убийства, – сказала Сюзанна. – Мы возились целую вечность. Даже не представляю, что мы делали бы, если бы у нас ничего не получилось.

– И еще эта сраная удавка.

– Ох да, удавка. Мы наконец запихнули его в дупло, сидим на дереве, Леон вынимает шнурок…

– Пока мы его тащили наверх, я сунул его в карман…

– Мы собирались развязать узлы и бросить удавку в дупло, – подхватила Сюзанна, – вот только эти долбаные узлы никак не желали развязываться. Наверное, затянулись, когда мы его душили.

– Да еще эти перчатки. Нам это надоело, мы их сняли, но толку-то, узлы как каменные…

– Сидим на ветке, как пара макак, и ковыряем узлы…

– …ломая ногти…

– В конце концов Леон запаниковал и зашвырнул удавку в дупло. – Сюзанна сердито посмотрела на него.

– Ну мы же с самого начала собирались это сделать. Не выкидывать же ее в мусорное ведро, если копы явятся с обыском, сразу найдут, а сжечь тоже проблема, шнурок нейлоновый…

– Так выбросил бы в мусорный бак где-нибудь в городе. Или в канал. Куда угодно. Удавка была единственным доказательством, что его убили. Без нее уже через неделю-другую все выглядело бы как самоубийство, передоз, несчастный случай – напился, свалился в дупло, сломал себе шею…

– Рафферти считает, что его убил я. Как раз из-за удавки, – перебил я.

– Да, я знаю. Извини. Мы не хотели.

– А, ну тогда, конечно, другое дело.

– Мы пытались ее достать, – Леон вздохнул, – я даже сунул руку в дупло, пошарил там и нечаянно попал пальцами ему в рот, чуть не сблевал, меня будто зомби куснул. Но не нашел, наверное, она проскользнула глубоко. И что нам было делать? Вытащить Доминика и самим лезть в дупло?

– В общем, мы сдались, – добавила Сюзанна, – слезли с дерева и рухнули как подкошенные, словно в нас выстрелили дротиками с транквилизатором. Я никогда так не уставала. Даже когда рожала. Мы чуть не заснули прямо там.

– По-моему, я и заснул. Помню, как упал лицом в траву, задыхаясь и обливаясь потом, точно после бега, а потом Сью трясет меня за плечо: просыпайся, надо разобраться с его телефоном.

– Вот, кстати, телефон меня беспокоил больше всего, – призналась Сюзанна. – И он же был главным нашем козырем, одно сообщение – и все подумают, что Доминик покончил с собой. Если бы мобильники еще не изобрели и нам пришлось писать фальшивое предсмертное письмо, мы бы рисковали гораздо больше. Я, конечно, понимала, что полицейские обязательно его засекут. Не со стопроцентной точностью, как сейчас, но в целом определят местоположение по вышкам, с которых он ловил сигнал. Помните, в новостях рассказывали про человека, который убил жену, и его поймали, потому что телефон его в это время оказался не там, где он якобы находился? Я прочитала кучу информации об этом. Сперва даже хотела попросить Доминика отключить телефон – типа, я боюсь, что он снимет, как я у него сосу, но потом передумала. Копы все равно его отследили бы, но если бы сигнал пропал как раз в нашем районе, у них сразу же появились бы подозрения. А если потом телефон обнаружился где-то в другом месте, они бы поняли, что Доминик потусил где-то здесь и свалил. Может, решили бы, что он бродил по городу, обдумывая самоубийство – например, хотел утопиться в канале, но отчего-то передумал. Тем более что в нашем районе жили и другие его знакомые, и не факт, что полиция заподозрила бы именно нас.