– Горжусь тобой, Джулс, – прошептал Лоуэлл Карстон. – Ты сумела сохранить душу. Впечатляет… – последнее слово перешло в тихий хрипящий звук.

Алекс прислушалась, но воцарилось молчание.

Она умудрилась пережить Карстона – подвиг, на который она бы и цента не поставила, – однако вместо долгожданного триумфа испытала смешанные чувства. Может, триумф все-таки придет позже, решила она, когда отступит паника.

– Его можно поднять? – спросил Кевин.

– Осторожно. Следи, чтобы грудь оставалась в одном положении. Я возьму за ноги.

Они вместе аккуратно переместили Дэниела на стальную столешницу. Алекс снова проверила запястье, отчаянно желая, чтобы пульс продолжал прощупываться.

– Дай мне пару секунд, Олли, – произнес Кевин, стягивая одежду со второго из отравленных солдат, который меньше перепачкался в крови. – Сколько этих наверху?

Алекс взглянула на тела и узнала низкорослого охранника, дежурившего около металлоискателя.

– Одного не вижу. Он встретил нас у входа. Здесь вообще пустовато было, но многих я раньше не видела.

Кевин уже успел натянуть штаны и носки, а затем попробовал влезть в ботинки. Те оказались малы. Он стащил обувь и с первого из отравленных. Эта пара была ему велика, но Кевин туго затянул шнурки.

– Их потом придется срезать, – заметила Алекс.

Кевин застегнул белую рубашку и, не заморачиваясь с галстуком, накинул темно-синюю куртку.

– Сначала мы отсюда выберемся, а потом я что угодно сделаю. Снимай халат, он в крови.

– Точно.

Она неловко сунула пистолеты за пояс легинсов – резинки едва хватало, чтобы удержать их вес – и выскользнула из халата. Он упал на пол.

– Так, давай пронесем этот стол мимо тел. Потом ты справишься сама, а я метнусь вперед, зачищу остальных.

Через считаные секунды Алекс уже поспешно катила Дэниела по коридору, а Кевин исчез в темноте, умудрившись перейти на бег. Он дождался Алекс в помещении с металлоискателем, придерживая лифт. Солдат больше не было. Должно быть, все ринулись в смотровую, услышав звуки стрельбы. Алекс помчалась к лифту.

Когда двери беззвучно закрылись, Кевин дотянулся до щитка управления. Алекс уставилась на его руку на кнопке – правую, ведущую – и вдруг рассмеялась, осознав.

Кевин окинул ее внимательным взглядом.

– Соберись, Олли.

– Нет-нет, понимаешь, его сердце, Кев. Оно не на той стороне… на правой стороне! Поэтому стрелок промахнулся. – Она снова сдавленно рассмеялась. – Дэнни жив потому, что он твоя противоположность.

– Успокойся! – приказал он.

Алекс коротко кивнула и глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.

Лифт остановился, и они оказались в подсобке. Кевин приподнял край стола над порогом лифта, а затем направился к закрытой двери.

Алекс ожидала, что он тихо ее приоткроет, но тот с грохотом ее распахнул.

– Помогите! – закричал Кевин. – Внизу нужна помощь!

А потом он беззвучно рванул вперед. Алекс расслышала чьи-то шаги – человек был один, он приближался из другого помещения – и как можно тише толкнула стол с Дэниелом подальше.

Охранник выбежал из-за угла, держа пистолет дулом вниз, но Кевин уже занял позицию и выстрелил ему в затылок. Охранник рухнул вниз. Кевин шагнул к нему и всадил в голову еще одну пулю – чтобы наверняка.

В узком коридоре труп было не обогнуть, поэтому Кевин просто-напросто перенес стол через него. Алекс попыталась помочь, но большая часть веса все равно пришлась на Кевина, и она понятия не имела, как он до сих пор настолько хорошо действует. Алекс даже испугалась, что в процессе он себя окончательно убьет.

Больше охранников не было.

– Кати его к машине, – скомандовал Кевин. – Я тут закончу.

Алекс выбежала на площадку – ее никто не попытался остановить. Никто не выстрелил из темного окна. Небо к этому времени уже стало полностью черным. Светил лишь единственный тусклый фонарь у входа. Порывшись в карманах Дэниела, Алекс нашла ключи от машины Карстона и тут же полезла в багажник за своим продвинутым набором первой помощи.

Она точно знала, где лежат медикаменты для огнестрельных ранений, ведь ожидала, что она или Кевин – или оба – наверняка словят пулю. Жгуты и бинты с гемостатиком ее сейчас не интересовали, зато она припрятала несколько окклюзионных повязок – они помогут куда лучше, чем самые обычные целлофановые пакеты. Еще Алекс приготовила майларовое термическое одеяло, физраствор и сильные внутривенные антибиотики. Пулевые ранения – дело грязное, а инфекции не дремлют… если Алекс удастся так долго продержать Дэниела в живых.

Но она понимала, что ничего не выйдет. Даже со всем этим набором он протянет, в лучшем случае, двадцать четыре часа. От отчаяния у Алекс задрожали руки.

Вернувшийся Кевин закинул в багажник тяжелый черно-серебряный прямоугольный предмет.

– Хард, на который сохранялись записи камер, – пояснил он. – Перенесу Дэнни на заднее сиденье.

Алекс кивнула, продолжая набирать в руки медикаменты.

Забравшись на место для ног у заднего сиденья, Алекс увидела, что Кевин все сделал как надо. Дэниел лежал на левом боку, а голова его покоилась на подголовнике водительского кресла, который Кевин просто-напросто выдрал силой. Алекс снова проверила дыхательные пути, потом пульс – на шее он едва прощупывался. Кетамин продержит Дэниела без сознания еще долго, боли он не почувствует, и организм подвергнется меньшему, насколько это возможно в их ситуации, стрессу.

Машина тронулась с места. Кевин явно пытался ехать плавно, однако Алекс этого было недостаточно.

– Стой. Дай мне минуту, я все подготовлю.

Кевин тут же затормозил.

– Давай быстрее, Олли.

Алекс в считаные секунды сменила целлофан на нормальные повязки, затем установила капельницу и прикрепила пакет физраствора к спинке сиденья.

– Все. – Она еле узнала собственный голос – теперь, когда все варианты были исчерпаны, ее охватило отчаяние. – Можешь ехать.

– А ну не сдавайся, Олеандр! – прорычал Кевин. – Ты сильная. Я знаю, ты справишься.

– Но я больше ничего не могу сделать, – выдавила она. – Я сделала все. Но этого мало.

– Он выкарабкается.

– Ему нужна профессиональная медицинская помощь. И торакальный хирург с нормальной операционной. Я не могу промыть раны или впихнуть в грудь дренажную трубку на заднем сиденье долбаной «бэхи»!

Кевин молчал.

По щекам Алекс заструились слезы, но она все еще не чувствовала скорбь. Только злость – на такую несправедливость, на их ограниченные возможности, на себя за такой страшный провал.

– Если бы мы только отвезли его в реанимацию… – Она всхлипнула.