Сестра сняла очки, они упали на ее пышный бюст и повисли на длинной цепочке из разноцветных бусинок.

– Спасибо! Я вижу в этой работе свое призвание, а такие пациенты, как вы, заставляют меня особенно остро почувствовать, что когда-то я сделала правильный выбор. Честно! У меня еще никогда не было такой терпеливой и благодарной пациентки.

Сестру звали Люция Стелл. Лорелея уже успела выяснить, что она в разводе и одна воспитывает двух маленьких детей. Живет с матерью. Милая женщина, приблизительно одного возраста с Лорелеей, невысокого роста, пухленькая, с красивыми карими глазами, полнящимися добротой и участием.

– Наверное, это потому, что я не боюсь умирать.

– Лорелея! Прошу вас! Замолчите! – немедленно отозвалась из своего угла Мерит. Она тут же поднялась со стула и подошла к кровати.

Лорелея взглянула на медсестру.

– Моя падчерица категорически против того, чтобы я произносила вслух это слово. Но я ничего против него не имею. Все мы умрем в один прекрасный день. Но лишь счастливчики знают, когда точно он наступит.

Сестра окинула свою пациентку долгим изучающим взглядом.

– У вас очень сильная вера. А еще я думаю, что вы мудры не по годам. Надеюсь, вы сумели найти способ, как поделиться своими мудрыми размышлениями с сыном.

– Вот на этот счет можете быть абсолютно спокойны! – Лорелея погладила рукой розовую обложку своей Тетради умных мыслей. Тетрадь все последние дни неизменно находилась рядом с ней. Она исписала ее уже почти полностью, оставалось лишь несколько пустых страниц. Вот и сегодня рано утром она успела сделать очередную запись, наблюдая за спящей Мерит. Та заснула прямо на своем стуле, с которого почти не вставала. Разве что когда надо было куда-то отлучиться. Трудно быть по-настоящему счастливой, если все время держать в памяти грустные моменты своей жизни. А потом переключилась уже на земное и добавила: Мазь от геморроя – самое лучшее средство против пористой кожи на лице и на носу. Что ж, советы, касающиеся того, как быть красивой, тоже очень важны. И всегда практичны. Да, свою тетрадь она ведет для Оуэна, хочет научить его многому из того, чему уже не сможет научить личным примером. Но мальчику совсем не повредит знать кое-что и из области косметики и моды. Потом, когда он станет взрослым и в его жизни появятся женщины, они сумеют по достоинству оценить эти его знания.

С тех пор как Лорелея вернулась домой, Гиббс навещал ее каждый день, но в такие минуты Мерит всегда старалась не вертеться рядом. Порой Лорелее казалось, что наметившееся потепление в отношениях этих двоих безвозвратно улетучилось в тот злополучный день, когда они в спешке повезли ее в больницу. Мерит отказывалась обсуждать эту тему наотрез. Но Лорелея догадывалась: молодая женщина просто винит себя в том, что позволила почувствовать себя немного счастливой, что у нее появилось желание жить и что-то менять в своей жизни. Да и за непростые отношения с мачехой она тоже наверняка корила себя. Будто это она виновата в том, что отец погиб в автомобильной аварии, а у мачехи случился рак. Может, она уже дошла до такой степени самоистязаний, что начала обвинять себя во всех ураганах и землетрясениях, бушующих над землей?

Медсестра аккуратно собрала все свои инструменты, попрощалась с Лорелеей и ушла. Никто ее не провожал. Мерит и Лорелея остались на своих местах, глядя друг на друга.

Мерит выдавила из себя измученную улыбку.

– Оуэн сегодня вместе с Марис и ее родителями отправился на Охотничий остров. Ему пообещали, что он даже сможет подняться там на маяк. – Мерит умолкла на мгновение. – Он сначала ни за что не хотел ехать, но я его все же уговорила. Сказала, что…

Она снова замолчала, ужаснувшись тому, какие страшные слова должны были вот-вот сорваться с ее языка.

– Что я не умру сегодня, да? – Лорелея посмотрела на падчерицу с улыбкой. – Я рада, что он поехал. Оуэн должен жить абсолютно нормальной жизнью… по возможности. И я очень рада, что он подружился с Марис. Девочка и ее семья наверняка станут для него хорошей опорой в будущем.

У Мерит задрожала нижняя губа, но она тут же постаралась совладать со своими эмоциями и не расплакаться. В этой девчонке еще так много осталось от прежней жизни в Мэне, подумала Лорелея.

– В один прекрасный день, Мерит, ты заработаешь себе сердечный приступ, если не научишься плакать. И что тогда с нами будет? Снова нас обеих транспортируют в ту же самую больницу, только на сей раз ты тоже будешь выступать в качестве пациента. Как тебе такая перспектива?

Непроизвольный смешок сорвался с уст Мерит.

– Давайте я поменяю вам воду в кувшине, – предложила она.

– И то дело! – согласилась с ней Лорелея, внимательно прислушиваясь к себе самой и оценивая собственные возможности. – Знаешь, мне хочется вниз… Хочу посидеть немного на крыльце, пока еще могу хоть немного двигаться. А сегодня не самая страшная жара и ветерок такой приятный. Я догадываюсь об этом по тому, как мелодично переговариваются между собой китайские колокольчики, которые Оуэн и Гиббс повесили за моим окном. Беседуют, словно две почтенные леди на чаепитии в церковной ризнице.

Лорелея приподнялась на постели и спустила ноги вниз, торопясь побыстрее сунуть их в шлепанцы, те самые, которые когда-то принадлежали Мерит. Ей хотелось опередить падчерицу, которая уже ринулась к ней не только за тем, чтобы поднять шлепанцы с пола, но и самой надеть их на ноги Лорелеи.

– Может, свитер накинуть? – предложила она.

Лорелея глянула на Мерит, стараясь ничем не выдать свое желание рассмеяться ей прямо в лицо. Как-никак, а девочкой движут самые благородные побуждения.

– Если окажется, что в такую жару, которая сейчас стоит на улице, мне все равно нужно дополнительное утепление, я обязательно дам тебе знать об этом. Так что пока обойдемся без свитера. Что мне нужно, так это губная помада.

– Что?! Простите, но я не совсем поняла…

– Все в порядке, Мерит! Мы же все сейчас чему-то учимся, каждый день…

Вот удалось же ей, подумала про себя Лорелея, убедить падчерицу не облачать ее в свой безобразный фланелевый халат, а вместо него разрешить ей лежать в постели в удобных спортивных штанишках и стильной маечке темно-синего цвета. Мерит взяла с туалетного стола тюбик с помадой и показала его Лорелее.

– Эта подойдет? – спросила она, заранее зная ответ. Ведь она выбрала ее любимый оттенок: Хеллоу, Долли.

– Вот видишь, как ты быстро учишься. Схватываешь все буквально на лету, – не преминула похвалить ее Лорелея.

Мерит сняла колпачок и выкрутила помаду. Немного высоковато, но не беда. Она же ведь старается… Потом протянула помаду Лорелее. Та уверенными движениями нанесла ее на свои губы, обойдясь без помощи зеркальца. Господи! Она столько раз проделывала эту операцию за свою жизнь, что, пожалуй, смогла бы накрасить себе губы даже во сне.

Закончив с губами, она вернула помаду Мерит, а сама попыталась встать, ухватившись на всякий случай, чтобы не упасть, за край туалетного столика. У нее слегка закружилась голова.