И ни он, ни она не слышали, как в кустах торопливо щелкает затвор фотоаппарата.

* * *

Блаженство… Именно это испытывал Арман, затягиваясь крэком из короткой металлической трубочки, которую принесли с собой его новые друзья. Ничего подобного он никогда в жизни не испытывал. Это было нечто мощное, всеохватное — куда там жалкому кайфу от кокаина! Почему он не знал про крэк раньше, удивлялся Арман. Да, он слышал об этом наркотике, который, собственно говоря, представлял собой тот же кокаин, только нагретый с содой, но ему и в голову не приходило, что он способен дарить поистине райское удовольствие. Зато теперь Арман узнал о нем, и все — благодаря своим друзьям.

Нет, эти люди были больше чем друзья. Они были его верными слугами, готовыми исполнить любое приказание. С их помощью он станет великим.

Да, великим.

И не просто великим человеком, а великим королем, владыкой Акрамшахра.

Когда он взойдет на трон, то велит перевезти всех четверых в свою страну, где они будут жить в мире и довольстве до конца дней.

Сделав очередную затяжку, Арман уставился на Плюшевую и слегка протрезвевшую Сладкую. Шлюхи?.. Кто сказал, что они шлюхи? Эти женщины казались ему прекраснейшими существами на свете — изящными, утонченными и эротичными, как райские гурии. Ему даже захотелось их трахнуть. Ему хотелось трахать обеих вечно. Их тела казались Арману сосредоточием всех тайн и чудес мира. Скоро, совсем скоро они вместе поплывут в океане блаженства и не разлучатся до тех пор, пока стоит мир. И именно так и должно быть.

Только одно вызывало у Армана легкое недоумение. Его сердце словно жило своею собственной жизнью. Сам он пребывал в полном покое, но сердце в груди колотилось так, словно он только что бежал во весь дух. Впрочем, это тоже было приятно. Кровь струилась по жилам могучим потоком, согревая, разнося блаженство по всем уголкам тела.

Арман чувствовал себя всемогущим.

Быть живым — что за удовольствие!

А быть богом — еще лучше.

* * *

— Ты узнал девушку? — шепотом спросила Элли.

— Кажется, это та самая, которая приходила к Билли в Лос-Анджелесе, — отозвался Кевин и прищурился, напрягая зрение. — Вспомнил! Билли называл ее Макс. Ну или как-то в этом роде.

— Она выглядит очень молодо, — заметила репортерша.

— Так и есть, — подтвердил он. — На вид ей лет восемнадцать, не больше.

— Тем лучше, — сказала Элли, продолжая снимать замершую на пороге виллы парочку.

Интересно, гадал Кевин, получит ли он то, что хочет, когда она наснимается.

Деньги само собой, а вот как насчет трахнуться?

Пожалуй, и здесь он не останется с носом.

Ситуация казалась ему беспроигрышной.

* * *

— Интересно, куда подевалась твоя жена, — заметил Алекс и двусмысленно подмигнул. Весь вечер он пытался поддеть Ленни, но пока тщетно.

— Моя жена дома в постели, ждет меня, — спокойно ответил тот.

— Ты хочешь сказать, что она ушла, даже не сказав тебе «до свидания»? — поддразнил его Алекс и опрокинул еще один бокал скотча.

Ленни сухо усмехнулся.

— Можно подумать, ты не знаешь Лаки. Она занимается своими делами, я — своими. Полное доверие, и никаких проверок.

— Это и называется «современный брак»?

— Современный, да. Но не открытый.

— Я просто спросил…

— Можешь спрашивать сколько угодно, Алекс. Только… — Ленни немного помолчал. — Мне кажется, я должен тебе сказать: Лаки никогда не будет твоей. Никогда. И это окончательно. — Последовала еще одна продолжительная пауза, потом Ленни сказал: — Надеюсь, мы поняли друг друга?

* * *

— Говорю тебе, не нужно никого убивать! — прошептала Плюшевая на ухо Рэнди. — Там, в спальне, я видела целый чемодан денег. Тысяч сто, не меньше!

— Угу. — Рэнди кивнул и снова затянулся крэком. Он никак не мог сосредоточиться, и это бесило Плюшевую ничуть не меньше, чем тот факт, что Сладкая буквально повисла на ее бойфренде, а он ее не оттолкнул. Похоже, Рэнди даже нравилось, что гигантские сиськи Сладкой раскачиваются прямо перед его лицом.

Ну и черт с ним, внезапно подумала Плюшевая. Рэнди часто не хватало соображения, чтобы увидеть и оценить перспективы, зато у Мики голова работала как надо. У Плюшевой тоже. Так не пора ли ей, подумала она, подняться на ступеньку выше, а Рэнди пусть остается при этой сисявой корове?

Мики стоял у окна и курил длинную тонкую сигару. Он уже спрятал в карман двенадцать с половиной тысяч аванса и теперь ждал, когда же клиент скажет, кого нужно убрать. Ему, впрочем, уже приходило в голову, что он может просто взять деньги и ничего не делать. Этот хрен моржовый нажрался в дрова, завтра он даже не вспомнит, что давал кому-то деньги, а если и вспомнит, то все равно ничего не сможет поделать. Тех, кто пьет без меры и нюхает всякую дрянь, легче легкого развести на деньги, и никакая полиция тут не поможет.

Мики мрачно улыбнулся. Сам он не принимал наркотики и почти не пил — только курил, да и то нечасто. С давних пор Мики взял себе за правило всегда контролировать ситуацию и старался не отступать от этого принципа ни при каких обстоятельствах.

Глядя на брата, на Армана и обеих женщин, Мики почти жалел их. Типичные неудачники. Ни характера, ни силы воли. Ни ума, если на то пошло. Взять хотя бы Сладкую — она же глупа как пробка! Удивительно, как ему вообще пришла в голову фантазия на ней жениться?! Или то была просто минутная слабость?.. Доступная баба с коровьим выменем и клитором вместо мозгов… Тьфу! Глупо! Плюшевая — и та умнее, хотя, конечно, тоже не подарок.

Словно прочтя его мысли, Плюшевая подошла к Мики.

— Нужно сматываться, — сказала она тихо. — И побыстрее.

— Почему? — спросил Мики, стряхивая пепел на ковер.

— У него в спальне целый чемодан денег. — Она незаметно кивнула в сторону Армана. — Я сама видела. Этот придурок ужрался в сиську, и я уверена, что завтра он ничего не вспомнит и не сумеет нас описать. Заберем деньги и исчезнем, и все будет в шоколаде.

— Сколько там, говоришь, денег? — заинтересовался Мики.

— Не знаю. Много. Да ты сам посмотри. Говорю тебе — дело того стоит.

Мики не нужно было просить дважды. Зажав в зубах сигару, он повернулся и шагнул к двери спальни.

— Знаешь, о чем я подумал? — спросил Бобби. — Мне кажется, мы должны попробовать жить вместе. Уже пора.

— Ты что, никогда не спишь? — простонала Денвер, высовывая голову из-под одеяла. — Который час?

— Я куплю нам дом, — решительно сказал он. — Большой, красивый дом. Одна половина — твоя, другая — моя. И пусть каждый обставит свою половину так, как ему нравится.