резкий запах. Запах мускуса. Так пахнет влажная или тёплая кожа. Хелена Рё сказала, что почувствовала этот запах на вечеринке. Я почувствовал этот запах в морге, когда там лежала Хелена Рё. Я почувствовал этот запах, когда мы разрезали глаз Сюсанны Андерсен. И я почувствовал его в баре «Ревность» в тот вечер, когда мы познакомились с этим парнем Арне.

— Я ничего не почувствовал, — сказал Эйстейн.

— Там пахло мускусом, — сказал Харри.

Эуне приподнял бровь.

— Ты заметил этот запах среди ароматов сотни других потеющих мужчин?

— Это чертовски специфический запах, — сказал Харри.

— Может быть, у тебя токсоплазмоз, — сказал Эйстейн с притворным беспокойством, — он тебя возбудил?

Трульс издал хрюкающий смешок.

Харри испытал внезапное болезненное дежавю. Бьёрн Хольм очень тщательно прибирался после убийства Ракель.

— Это также объяснило бы, почему мы не нашли никаких улик на местах преступлений или на телах, — сказал он. — Это был профессионал, который умело убрал за собой.

— Конечно! — сказал Трульс. — Если бы мы нашли хоть что-нибудь с его ДНК...

— У каждого, кто работает на местах убийств и с трупами, в базу данных загружен профиль его ДНК, — добавил Харри. — Таким образом, мы можем убедиться, что какой-нибудь найденный волос принадлежит криминалисту, который просто был недостаточно осторожен.

— Если это всё же Арне, — сказал Эуне, — то сегодня вечером он с Катриной. В ресторане «Фрогнерсетерен».

— Который находится практически в лесу, — добавил Эйстейн.

— Знаю, и я пытался дозвониться до неё, — сказал Харри. — Она не берёт трубку. Насколько мы должны волноваться, Столе?

Эуне пожал плечами.

— Насколько я понимаю, они с Катриной уже некоторое время встречаются. Если бы он намеревался убить её, то, вероятно, уже сделал бы это. Передумать он может только по какой-то причине.

— По какой, например?

— Настоящая опасность возникла бы, если она сделает нечто, что заставило бы его почувствовать себя униженным. Отвергла бы его, например.

 

ГЛАВА 48

Пятница

Лес

 

Тхань стояла у окна в многоквартирном доме в Ховсетере на третьем этаже и смотрела вниз. Она держала в руке свой телефон. Было без одной минуты девять. Она смотрела вниз, на машину, припаркованную прямо у входной двери. Он стоял там уже почти пять минут. Это была машина Джонатана. Она вздрогнула, когда зазвонил телефон. Цифры на экране показывали, что наступило девять часов вечера. Ровно.

Она подумала обо всех отговорках, которые придумала за последний час, только для того, чтобы отмахнуться от них. Она нажала «Ответить».

— Да?

— Я снаружи.

— Хорошо, иду, — сказала она и бросила телефон в сумочку.

— Я ухожу!— крикнула она из коридора.

— Tam biêt85, — ответила её мать из гостиной.

Тхань закрыла за собой дверь и спустилась на лифте вниз. Не потому, что она не могла ходить по лестнице, она обычно поднималась по ней, а потому что существовала теоретическая вероятность того, что лифт может сломаться, застрять, потребуется вызвать пожарную команду и отменить все другие планы.

Но лифт не сломался. Она вышла на улицу. Ночь была странно тёплой для такого позднего сентября, особенно учитывая, что небо было безоблачным.

Джонатан перегнулся через пассажирское сиденье и распахнул перед ней дверцу. Она села в машину.

— Привет.

— Привет, Тхань.

Машина тронулась с места. Её поразило, что он назвал её по имени, чего никогда не делал, когда они были в магазине.

Когда они выехали на главную дорогу, он направился на запад.

— Что ты хотел мне показать? — спросила она.

— Кое-что красивое. Кое-что особенное для тебя.

— Для меня?

Он улыбнулся.

— И для меня тоже.

— Ты не можешь сказать мне, что это?

Он покачал головой. Она сидела, глядя на него краем глаза. Он был каким-то другим. Во-первых, он назвал её по имени, и она никогда не слышала, чтобы он употреблял слово «красивое» или говорил, что что-то предназначено для неё. Она волновалась, да, почти боялась, прежде чем сесть в машину, но что-то — возможно, звучание его голоса — успокоило её.

И теперь он улыбнулся, как будто заметил, что она украдкой смотрит на него. «Может быть, он такой, когда не на работе», — подумала она. Но потом она вспомнила, что она подчинённая, а он начальник, так что в некотором смысле это была работа. А может быть, это было не так?

Ховсетер86 находился в западной части города, и через несколько минут они миновали Рёа, поле для гольфа в Богстаде, и углубились в Сёркедален, где их с обеих сторон окружил обширный густой еловый лес.

— Ты знала, что в этих краях видели медведей? — спросил он.

— Медведей? — встревоженно переспросила она.

Он не смеялся над ней, просто улыбнулся. У него была приятная улыбка, чего она раньше не замечала. Или, может быть, замечала, просто она не обращала большого внимания. В конце концов, он так редко улыбался в магазине, что спустя какое-то время можно было легко забыть, как выглядит его улыбка. Как будто он боялся выдать то, чего не хотел показывать ей, если улыбнётся. Но теперь он действительно хотел ей кое-что показать. Кое-что «красивое».

Зазвонил её телефон, снова заставив её вздрогнуть.

Она посмотрела на дисплей, отклонила вызов и положила телефон обратно в сумку.

— Не стесняйся ответить, если хочешь, — сказал он.

— Я не отвечаю, если не знаю, кто звонит, — сказала Тхань. Это была ложь: она узнала номер полицейского Сон Мина. Но, конечно, она не могла сказать об этом из-за риска, что Джонатан снова разозлится.

Он включил поворотник и снизил скорость. Тхань не видела никакого поворота, но внезапно он показался. Её сердце забилось быстрее, когда колёса заскрипели по узкой, посыпанной гравием дороге. Фары были единственным источником света среди стен чёрного леса.

— Где... — начала она, но остановилась, опасаясь, что он услышит дрожь в её голосе.

— Не бойся, Тхань. Я просто хочу сделать тебя счастливой.

Её разоблачили. Просто сделать тебя счастливой? Она больше не была уверена, что ей нравится, когда он говорит ей подобные странные вещи.

Он остановил машину, выключил двигатель и фары, и внезапно они оказались в полной темноте.

— Хорошо, — сказал он. — Здесь мы выходим.

Она глубоко вздохнула. Должно быть, в его голосе было такое гипнотизирующее спокойствие, потому что теперь она уже не была напугана, просто взволнована. «Показать ей одной. Что-то прекрасное». Она не знала почему, но ей вдруг пришло в голову, что на самом деле это не так